Кусты едва заметно шевельнулись, в листве промелькнула золотистая тень. «Хм Похоже, люди не лгут, подумал он. Действительно, золотая шерсть».
Конь нетерпеливо зафыркал.
Да будет тебе, Сивер, ласково потрепал его за ухо путник. Потерпи ещё немного. Чуть-чуть осталось.
За ручьём начиналась тропа, вдоль которой теснились кусты красной смородины. Их в своё время посадила Веда, чтобы люди, нуждающиеся в помощи, могли найти дорогу к её дому.
Тропа оказалась недлинной, и вскоре Странник вышел на поляну. Посреди стояла самая обычная бревенчатая изба. Дерево потемнело от времени и дождей, но дом выглядел крепким и ладным. Резные ставни были отворены настежь. На плетне висели горшки, пучки полыни и серые мешочки с солью. Под окном завалинка, а из-под навеса крошечного крыльца вылетали юркие ласточки. Слева от избы стоял низенький, грубо сколоченный сарай с покатой крышей.
Странник привязал Сивера к тоненькой берёзке рядом с крыльцом и постучался в дверь.
Что тебе надобно, путник?
Он резко обернулся.
Яркие синие со стальным отливом глаза внимательно изучали гостя, но в насмешливом взгляде не было ни тепла, ни доброты. Только глубокая печаль и усталость, которая отражается в глазах тех, кто не ждёт от других ничего хорошего. Левую сторону лица и шеи уродовали тёмно-коричневые морщинистые шрамы. Уголок губы, оттянутый вниз, и изуродованное веко, наполовину закрывшее безбровый глаз, застыли в гримасе боли и горя. Правая же сторона лица, нетронутая огнём, сохранила приятные миловидные черты. Видимо, до пожара ведьма была красивой женщиной. Лучи утреннего солнца играло бликами на червонных, ниспадавших до самых пят волосах, отчего казалось, будто Мару окружает золотое облако. Оборотница была высокой и стройной женщиной.
Вдоль позвоночника пробежала волна приятного смятения аж на руках приподнялись волоски. Не такой представлял себя Странник лесную ведьму. По рассказам она казалась старухой с недобрым взглядом, чьё лицо горе избороздило морщинами, а волосы убелило сединами. В корчме же женщиной с жёсткими и отталкивающими чертами, больше похожими на мужские. И тогда его неприятно удивило, когда Мара, услышав тонкий перезвон Змеиной песни, обернулась.
Свет дому твоему, хозяюшка, обратился он к ней, спустившись с крыльца навстречу оборотнице. Говорят, ты помочь можешь. Поможешь никакого золота не пожалею.
И тебе благодати, мягко и тихо отозвалась она. Твоё золото мне не нужно. Говори, что надо. Ежели смогу, помогу. А ежели нет, так не обессудь.
С конём беда приключилась. Хромает. Полпути проехали, а перед Вышней Живницей ноги его подводить стали. Утром еле довёл к тебе.
Поджав губы, Мара покачала головой и, неслышно ступая босыми ногами по влажной траве, обошла Странника. Из-под длинной белой рубахи виднелись стопы: одна белёсая, вторая коричневая и бугристая.
Сивер поджимал под себя переднюю левую ногу и тяжело дышал. Мара подошла к нему, и тонкие пальцы ласково коснулись жёсткой шерсти морды.
Экий ты красавец, нежно улыбнулась она, а конь доверчиво ткнулся носом в обожжённую ладонь и шумно выдохнул. Какая же хвороба тебя так сразила, а?
Вороной тонко заржал, словно жалуясь, и положил свою тяжёлую голову на хрупкое плечо.
И как кличут тебя? шёпотом спросила Мара, проводя ладонью по заплетённой гриве.