Поднявшись с кровати, Марина расправила плечи, чувствуя, как кожа под длинными узкими рукавами платья покрылась мурашками. Её знобило, но она уже не могла оставаться в этой комнате, за дверью которой приглушались все посторонние звуки. Хотелось выйти, пройтись по залам Братства и найти неуловимого Драгомира Новака. Ждать, пока его светлость соизволит назначить аудиенцию? Ну, уж нет!
Пройдя мимо молчаливых громил, оберегавших правое крыло, Марина спустилась в атриум. Вновь разглядывала гостей и обслуживающий персонал. Тщетно пыталась понять, за какой маской могли скрываться Драгомир Новак или хранители ISF. Множество чёрных одежд мужчины в одинаковых фраках и белых рубашках, а женщины в длинных платьях, как того требовал дресс-код мероприятия. Минимум украшений. Никто не мешал Марине заходить в любое помещение на первом этаже, кроме большого зала, расположенного в конце дома. Казалось, что она просто на экскурсии, которая ничем не отличается от подобных экскурсий в России или в любой другой стране. Вот только нигде ни следа таинственного и именитого гида
Марина полчаса бродила по дому, но так и не обнаружила ничего примечательного. Тем временем люди начали стекаться к двойным массивным дверям зала, огибая небольшой квадратный бассейн, облицованный мозаикой. По его периметру стояли масляные бронзовые светильники, и их трепещущий огонь всколыхнул успокоившуюся было тревогу в душе Марины. Что сейчас начнётся? Из того, что она узнала, Сатурналии спустя годы превратился в весёлый бесшабашный праздник, где хозяева менялись ролями с рабами, а мужчинам и детям дарились вполне безобидные подарки вместо отрезанных голов и ёлочных украшений в виде кишок и органов животных. А что если мама увидела за этими дверьми то, что помутило её рассудок? Марина почувствовала подступающую панику. Она озиралась по сторонам, стремясь уловить хоть какое-то волнение в толпе, но собравшиеся смеялись, шутили и чокались бокалами с вином. И ни одного слова на русском! Марина судорожно выдохнула и постаралась взять себя в руки. Возможно, она зря себя накручивает! Скорее всего, это реально снобская вечеринка с театральным представлением, не более того.
На входе, как и говорила Божена, всех обыскивали охранники с ручным металлодетектором. Для телефонов предназначалась отдельная корзина, на дне которой лежала красная бархатная подушка. За дверьми Марина увидела лишь расставленные полукругом кресла вокруг импровизированной сцены, на которой никого не было. Горели свечи на высоких подставках вдоль стен. Тёмно-вишнёвые шёлковые портьеры, начищенный паркет, выложенный узором «ёлочка» и небольшая пихта, стоящая у противоположной стены в керамическом горшке с землёй. Над ней виднелась изящная лепнина в виде округлой римской арки с двумя колоннами по бокам. Марина села недалеко от пихты и поправила маску, жалея, что не может снять её кожа под ней покрылась испариной от волнения, несмотря на то, что в помещении стоял холод.
Гостям потребовалось ещё какое-то время, чтобы заполнить зал и рассесться. Затем за последним вошедшим человеком один из охранников закрыл дверь, и электрический свет погас, оставив собравшихся в торжественном полумраке. На импровизированную сцену вышел человек в длинном чёрном плаще с капюшоном, наполовину закрывавшим лицо. Марина разглядела золочёную маску в виде мужского бородатого лица с изображением молнии на лбу и поблёскивающий серп в руке. За мужчиной на сцену прошествовали шестеро в серых шерстяных плащах и серебряных масках. Их выход сопровождался тревожными и торжественными нотами небольшого оркестра, игравшего в затемнённой нише позади сцены.
Зал наполнился ароматом горьких трав, и Марина почувствовала, как заслезились глаза. Оглядевшись, она заметила, что зрители спокойно сидели на своих местах, не подавая никаких признаков беспокойства.
Мужчина в чёрном плаще начал что-то декламировать, и Марине показалось, что он говорит на латыни, потому что его монолог завершился не раз слышанной ею фразой: «Carpe diem6». Стоящие полукругом шестеро кивнули и отошли в сторону, давая обнажённому парню пройти на сцену. Марина ошарашенно смотрела на его тело, покрытое густой чёрной краской и опутанное шерстяной нитью. На его ногах виднелись цепи, отчего его замедленный шаг казался поступью мученика, идущего на казнь. Его глаза были завязаны шёлковой лентой и, когда он оказался на сцене, то шестеро в серых плащах тут же подхватили его под руки.
Тем временем ведущий продолжил что-то говорить на латыни, и его голос крепнул с каждым произнесённым словом. Марина уловила в его речи бархатистые низкие ноты, от которых словно вибрировал воздух. Она не понимала, о чём говорит мужчина в золочёной маске, но явственно чувствовала, что тот вкладывал в свои слова определённый смысл, хорошо известный собравшимся. Часто упоминал «Saturnia voluntas7» и при этой фразе окружавшие его участники представления склоняли головы.
Парень стоял рядом с ним, и Марина готова была поклясться, что он явно находился под влиянием веществ: вся его поза выражала странную расслабленность, и, казалось, он едва заметно раскачивается из стороны в сторону. Наконец, ведущий закончил свою речь, и музыка стихла на длинной печальной ноте.
Когда оркестр вновь заиграл, то зал наполнился мелодией, от которой у Марины побежали мурашки по коже: в музыке звучало одновременно и величественные и чарующие ноты, напоминая древние напевы в современной версии. Под эти звуки ведущий занёс серп над головой юноши и начал разрезать его шерстяные путы. Тем временем двое в серых плащах снимали с него цепи.
Elegimus te! Iam Saturnus es8, торжественно объявил мужчина в золочёной маске, отступая от юноши.
К нему начали подходить женщины в простых домотканых платьях, в руках которых Марина видела корзины с яблоками, орехами и финиками, зажжённые свечи, листья папоротника, глиняные фигурки, бокалы из цветного стекла, амфоры, графины и стопки тканей, перевязанных лентами. С юноши сняли повязку, и его лицо засияло радостью, словно его чествовали как бога. От этой мысли Марину передёрнуло, она почувствовала, как дурнота подкатывает к пересохшему горлу. Сердце колотилось в груди словно сумасшедшее. Марина озиралась по сторонам, но зрителей, казалось, всецело захватило происходящее на сцене безумие. Под конец представления зал взорвался аплодисментами и вскоре все действующие лица покинули сцену. Первым шёл юноша, окружённый женщинами с дарами, и, на мгновение остановившись, он посмотрел на Марину, отчего ту пробрал озноб. Она застыла на месте, не в силах пошевелиться. Отчего-то ей показалось, что сейчас парень укажет на неё и с ней произойдёт что-то непоправимое но он, отвернувшись, сошёл со сцены, больше не оглядываясь.
Глава II. Откровение
Марина смутно помнила, как вернулась к себе в комнату. Узкая лестница, поворот налево, вторая дверь справа такая же безликая, как и все остальные в коридоре. Живот крутило от голода, а руки, казалось, онемели от холода, царившего в зале. Открыв дверь, Марина вновь застыла на пороге, разглядывая притаившиеся в углах тени. Слабое освещение коридора лишь подсвечивало лежащую подушку на кровати и бок керосиновой лампы на тумбе. Марина оглянулась. Сейчас бы в горячий душ, который взбодрил бы и вернул к жизни! А также к поискам, которые Марина не собиралась прекращать. Она не смогла в темноте нащупать на стене выключатель. Выругавшись себе под нос, шагнула в комнату и захлопнула за собой дверь.