Девочки не плачут - Алексей Вениаминович Виноградов

Алексей Виноградов

Девочки не плачут

Глава первая

Привет, меня зовут Лера, и я только что вышла от гинеколога. Врач меня обрадовала, сказала, что я беременна. Срок четыре недели. С одной стороны: я очень рада, а с другой стороны как сказать об этом Валере? Хоть мы уже год вместе, но мы еще студенты. Мне только двадцать лет. И я понятия не имею, как на это среагирует Валера. Но он ведь меня любит, да? По идее должен отнестись к этому адекватно, ведь делали мы этого ребенка вместе. Очень страшно признаваться, но сделать это обязательно нужно. Я взяла такси, поехала домой. Ближе к дому сердце заколотилось бешено. Выйдя из такси, я подошла к подъезду и остановилась. Собравшись с мыслями, все же поднялась в квартиру, открыла дверь и зашла. В прихожей стоял Валера.

 Привет, ты куда-то собираешься?  спросила я.

 Да, на учебу,  ответил Валера.

Собравшись с мыслями, я наконец сказала:

 Валера, я беременна.

Несколько минут Валера молчал и смотрел на меня. Потом он выдал:

 От меня что ли?

От такой постановки вопроса мне захотелось его как следует стукнуть.

 А от кого, по-твоему, я беременна?  спросила я возмущенно.

 Лера, я к такому не готов. Посмотри на нас. Мы студенты. Моей подработки хватает на еду и на оплату квартиры, которую мы снимаем, а жениться и детей нянчить пока не готов. Давай лучше разбегаться, или лучше аборт.

Валера продолжает что-то говорить, но я уже ничего не слышу и, кажется, не чувствую. Я молча вышла из квартиры словно облитая помоями, и направилась на улицу. Оказавшись там, я шла вперед и не понимала, что мне делать дальше. Ноги привели к кафе бару «Рай»: так вот где оказывается рай. Я зашла и направилась прямиком к барной стойке. Заказала себе виски. Правда, до этого я никогда их не пила, но решила попробовать. Вкус, конечно, не понравился, но радовало, что крепко напьюсь и забудусь. Не ожидали услышать такого от девочки студентки, а оно вот как. Тоска навалилась, страх перед будущим. Чужой город, я одна что делать? Возвращаться к родителям, как побитая собачонка?

Очень хотелось плакать в этот момент. Но мой девиз: девочки не плачут. Тихая боль она самая жестокая. Никаких истерик. Никаких слез, просто молчание. И самое ужасное, наверное, здесь это отчаяние, понимание того, что ты не способна что-то изменить. Приходиться принять это, смириться и жить дальше. Тихая боль она самая жестокая. Хочется кому-то выговориться, но ты молчишь о ней.

 Неудачный день?  спросил голос сбоку.

Я повернула голову и увидела сидящего рядом со мной парня. Благодаря неоновой подсветке, вмонтированной в барную стойку, его голубые глаза светились. То, что они голубые, это я уже потом увидела. Его руки были покрыты татуировками. Небольшая борода придавала изящности его лицу. А уж про накаченные бицепсы я вообще молчу.

 Я бы даже сказала супер неудачный. Но вас это, наверно, не должно беспокоить.

 Ну почему же, а вдруг я чем-нибудь помогу. В некотором роде мы может с вами коллеги по несчастью. Платон Михеев.

Когда этот небритый качок представился, его имя показалось мне очень знакомым.

 Прямо, как футболиста,  улыбнулась я.

 Собственно, я это и есть.

Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. Это было заметно, ведь мои глаза чуть не вылезли из орбит.

 Но я очень поражен: вы следите за спортом?

Я сделала глоток виски.

 Когда ты живешь с фанатом футбола, хочешь не хочешь, а будешь его смотреть,  грустно ответила я и добавила жила.

 Одно выражение жила, и уже понятно, что все не так просто, да?

 Послушайте, я просто в этот вечер хочу посидеть одна, напиться до чертиков и

Я не договорила. Я хотела сказать и пойти домой, а идти-то некуда.

 Ладно, если не хотите не говорите.  ответил Платон и выпил залпом рюмку водки, потом обратился к бармену.  Еще одну, хотя нет, налейте то же самое, что и девушке.

 Неудачный день?  повторила я вопрос Платона.

Платон кивнул. Я допила виски и захотела взять добавки, но мои финансы поют романсы. Нужно искать ночлежку

 Тебе что, негде жить?  спросил Платон.  У тебя нет квартиры?

Что, неужели я сказала это вслух?

 К тебе ночевать не пойду,  ответила я.  У меня нет ни работы, ни дома, ни семьи. Теперь у меня нет ничего. Я просто Лера.

Платон опрокинул залпом виски и попросил еще добавки.

 Может хватит тебе?  спросила я.

Платон посмотрел на меня такими глазами, как будто сейчас заплачет. Господи, что у него случилось?

 Я не пьянею,  ответил Платон.  У меня такой организм, я не пьянею.

И Платона прорвало. А говорит не пьянеет. Он приехал с работы на три часа раньше. Его благоверная не брала трубку, а когда он зашел в свой дом, увидел, как она в красном пеньюаре восседает на каком-то типе, как наездница на Харлее.

 Ты не представляешь, как мне хотелось им обоим надавать. В общем, нет у меня больше подруги и вот

Платон положил на стол какую-то бумажку. Я взяла ее в руки и прочитала.

 Ты бесплоден?

Он кивнул. Тогда я тоже положила на барную стойку бумажку.

 Ты беременна? Отец ребенка, наверно, рад.

 Ты меня, наверно, не услышал: нет у меня больше ничего.

Всего минуту назад я вообще ничего не чувствовала. Никаких эмоций. Словно в какой-то момент я просто превратилась в лампочку, которая тут же перегорела. А тут вон что оказывается, у людей тоже проблемы похлеще.

 А выходи за меня замуж?  ляпнул Платон.

У меня глаза округлились еще больше. Я, наверно, много выпила, раз такое слышу. Посмотрела на свой фужер с виски и решила выпить его залпом, чтобы переосмыслить сказанное или предложенное Платоном. И тут мне стало плохо, наверно я слишком много выпила. В глазах начало двоиться, резко заболела голова.

 Эй, с тобой все хорошо?

 Вызови мне, пожалуйста, скорую.

Это всё, что я смогла произнести. А потом мне стало плохо, и мое сознание отключилось.

Глава вторая

Что-то тяжелое приземлилось мне на грудь. Я резко распахнула глаза и содрогнулась от ужаса. Прямо надо мной нависало какое-то страшное рыжее мохнатое чудовище. Сердце бешено застучало, врезаясь в ребра. Я подпрыгнула и с криком отползла к спинке кровати. С нарастающим чувством паники я осмотрелась по сторонам. Комната была светлой и просторной с большим окном до пола. Повернув голову, я увидела какие-то таблетки и фужер шампанского. Я резко встала с кровати и меня начало штормить.

Пытаясь сообразить, где нахожусь, я вдруг поняла, что точно не дома. Из одежды на мне все то же самое, что и было вчера. Значит, ничего такого не было, это уже радовало. Так, пить больше я не буду. Сзади кто-то мяукнул. Я обернулась, рядом находилось рыжее мохнатое чудовище. Я таких котов ни разу не видела. Он был очень больших размеров. Я прошла в ванную, включила холодную воду и сполоснула лицо. И тут меня ударило молнией: на моем пальце кольцо. Долго пялюсь на него, трясу головой в надежде, что это глюк. Но кольцо не исчезает. Вот это натворила дел. Не, все, пить однозначно я больше не буду. Я попыталась вспомнить вчерашний вечер. Последнее, что я помнила, это то, что мне стало плохо. И мужчину в баре помню. Как же он представился? Не помню. Я встала и подошла к окну. Из окна открывался красивый вид. Окна спальни выходили в сад, где росли прекрасные цветы. Посередине стояла елка, ее, наверно, на новый год наряжают, представляю, как красиво она выглядит в гирляндах. Так, я отвлеклась. Вновь оглядела комнату. Ничего необычного, обычная комната. Мяч лежит в углу. Я взяла в руки мяч, он был подписан: П. М. Точно, Платон же его зовут, Я вышла замуж за футболиста. Тогда другой вопрос, замужем-то я как оказалась?

 Платон,  крикнула я.

Но в ответ тишина. Может, он еще спит? На цыпочках пошла осматривать территорию. А территория-то большая. То, что дом двухэтажный, я поняла, когда смотрела в окно. Интересно, он тут один живет? Второй этаж одни спальни. Если он один живет, зачем ему столько спален? Спустилась на первый этаж. Большие стеклянные двери, которые выводят на зеленую лужайку около дома. Большой плазменный телевизор в холле и диван, где может расположиться наверно человек десять. Кстати, очень большая просторная кухня с барной стойкой. Блин, я везде прошла, но его нигде нет.