Ничего удивительного, ответила Верка, попробуй-ка так, побейся башкой об сосну хотя бы один день, а он, бедный, только этим и занимается. Потом, видела белок и зайца, на тропинке попался ужик. Марина испугалась, думала змея, но Верка успокоила:
Видишь, пятнышки желтые на голове, у змеи таких нет. А ты, что это, с пустой корзиной ходишь? Обратно пойдем скоро. Все с грибами, а у тебя и дно не прикрыто. Хватит головой вертеть, вниз смотри, в траву. Будешь в грибах сомневаться, мне показывай, я все знаю. Меня дедушка еще в детстве научил
И Марина стала искать грибы, увлеклась не на шутку. А они, то и дело попадаются, и один другого лучше! Сначала, Верке показывала, потом, стала разбираться сама. Отошла немного от подруги, но аукалась с ней регулярно. Наткнулась на такую полянку: боровиков видимо-невидимо, да такие плотненькие, молоденькие, и не одного червивого! Вот, уж вроде, за последним нагнулась, а глаз следующий примечает. Наконец, все собрала, да и корзина уже полная. Крикнула Верку, а в ответ тишина. Еще покричала, нет ответа.
Вернулась на тропинку, с которой вышла, побежала по ней. Но тропинка оборвалась круглой лужайкой, и куда идти дальше, непонятно. Сколько не аукалась никто не отозвался. Начал подбираться страх, постаралась собраться с мыслями и вспомнить, как учили когда-то в школе, казалось, абсолютно ненужным вещам: ориентироваться по деревьям, по солнцу. На часах 14.00, значит за полдень, солнце опускается к западу.
А, что толку! Если б знала, посмотрела бы, откуда заходили: с запада, с востока, а может, с севера или с юга. И по стволам ориентироваться, и по муравейникам бессмысленно, если не знаешь, откуда пришел. Попыталась вспомнить, как поднималось солнце, когда дед Матвей привез ее на телеге в деревню. Кажется, разобралась, получалось надо идти на восток, то есть против солнца. Шла долго, но видно, не учла чего-то в своих расчетах и к вечеру, когда стало смеркаться, вся измученная и ободранная, поняла, что окончательно заблудилась. Но остановиться не могла, ужас гнал и гнал ее вперед. Хоть что-то делать, только не отдавать себя этому дикому страху!..
Основная ошибка заблудившихся загнать себя до бессилия, вместо того, чтобы засветло устроиться на ночлег и продолжить поиски выхода со свежими силами утром, все эти умные правила всплывали откуда-то, но взять себя в руки Марина никак не могла. И брела, не разбирая дороги, наобум, уже не надеясь никуда выйти. А сумерки сгущались и сгущались. Наконец, стемнело так, что она стала натыкаться на стволы деревьев. Девушка брела, размазывая слезы по грязному исцарапанному лицу. Козина давно была потеряна, лишь за плечами все еще болтался рюкзак, в который бабка Матрена предусмотрительно уложила паек. А Марина еще отказывалась:
Зачем, все равно, вернусь к обеду, чего лишнее таскать?
Бери, бери, лучше лишнее протаскать, чем без необходимого остаться. В тайге всякое может случиться, учила бабка Матрена.
Так оно и вышло. Только есть не хотелось, осталось одно главное желание выйти к людям. Марина начала вспоминать молитвы, которым когда-то учила бабушка Дуся: «Отче наш! Да святится имя Твоё! Даждь нам днесь» в голове всплывали лишь бессвязные обрывки, но она их повторяла и, исступленно все шла и шла куда-то. А тайга тем временем жила ночной жизнью, то и дело раздавались незнакомые пугающие звуки: то кто-то выскакивал с писком из-под ног, то хрустели ветки за спиной, и девушке казалось, что её преследуют хищные звери, то кричала какая-то ночная птица, а то будто бы чудился блеск чьих-то голодных глаз во тьме. Да ещё ветер шумел в сосновых кронах, довершая жуткую картину. Марина просто не в силах была остановиться хоть на миг, она бы бежала бегом сколько угодно, не чувствуя усталости, если бы знала куда. Но отчаяние и неизвестность гасили последние надежды, и отнимали силы
Вдруг, почудилось, что между деревьями мелькнул огонек. Она стала вглядываться в темную даль, и ей снова привиделся свет, маленький, как искорка, но он точно был, и Марина пошла на него
Глава 7.
Откуда-то взялись новые силы для последнего рывка. Марина так боялась потерять этот слабый огонек из виду, что даже не думала о том, что же это светится вдали. Она шла и шла на этот свет, но путь оказался не таким уж близким. Девушка старалась двигаться напрямик, чтобы не потерять заветный огонек из виду, поэтому пришлось идти напролом, через все кусты и валежник. Наконец, продравшись через очередную преграду, Марина вышла на небольшую полянку, в центре ее темнело какое-то невысокое строение, а из подслеповатого оконца пробивался мерцающий свет. Девушка остановилась в нерешительности, теперь, когда до жилища оставалось меньше десятка шагов, ее охватил страх неизвестности: кто там, в этой избушке? Чудище Поганое? Может, безопасней ночевать в лесу с дикими зверями, чем явиться незваной гостьей к неизвестному хозяину? Марина еще немного посомневалась и, все-таки решилась войти в избушку: «Будь, что будет! подумала она, Не может Господь взвалить столько несчастий на одного человека одновременно!» Она подошла к вросшему в землю подобию крыльца и постучала в дощатую дверь. Никто не отвечал, и тогда она решилась войти вовнутрь. Открыла и ступила в темные сени, потом, нашла следующую дверь в горницу, нащупала скобу и потянула на себя. Та со скрипом приоткрылась, и Марина робко заглянула в комнату:
Эй, хозяева! Есть кто-нибудь?
Кто-нибудь есть, ответил грубый мужской голос, и из-за печки выглянул его обладатель. Марина опешила, такого живописного экземпляра человеческой породы увидеть она не ожидала: перед ней стоял мужчина неопределенного возраста, так как пол лица скрывала густая, почти черная борода. Глаза незнакомца тоже черные очень внимательно рассматривали растерявшуюся девушку. Чёрные с каштановым отливом волосы спускались до плеч и были столь густыми и лохматыми, что хозяину пришлось перетянуть их полоской кожи. Все-таки, судя по голосу и осанке, а также потому, что седины в волосах не было, хозяин был молодым. Из одежды на нем были линялые солдатские штаны, едва доходившие до щиколоток босых ног, да видавшая виды футболка, плотно обтягивающая могучий торс. Из ее растянутого ворота, выбивались курчавые темные волосы, судя по всему, в изобилии покрывавшие грудь, среди них терялся металлический крестик.
Я из Калиновки, заблудилась, промямлила она, очнувшись от вызванного таким зрелищем столбняка и, закрыла за собой дверь, с утра с девчонками в лес пошли, и я как-то от них отбилась, леса совсем не знаю. Можно мне у вас до утра остаться? А утром я сразу уйду.
Оставайтесь, не жалко, ответил, нахмурившись, хозяин. Только, если леса не знаете, то, вряд ли самостоятельно выйти сумеете. Там, за печкой, у входа умывальник, можете умыться, полотенце чистое, там же.
Марина чувствовала, что этот человек не в восторге от ее вторжения, но ей было все равно и, скинув рюкзак, она пошла умываться. Как приятно, смыть пот и грязь с лица и шеи. Кожа зудела от укусов мошкары, но почувствовала она это только сейчас, а холодная вода приятно снимала зуд. Вытершись потрепанным, но чистым вафельным полотенцем, Марина прошла в комнатку, можно сказать каморку, по-другому это помещение и не назовешь. Здесь было тепло, и царил относительный порядок, но все равно, чем-то это жилье напоминало не то, звериную нору, не то, берлогу. Девушка присела на деревянную скамью у печки и блаженно вытянула гудевшие ноги. Прижалась к теплой печной стенке спиной и, прикрыв глаза, наслаждалась покоем. Вести светскую беседу с хозяином не было никаких сил. Да и он, общения с гостьей не искал, шевелил в печке угли, и что-то там готовил, пахло жареным мясом