— Сам от себя в шоке, — задумчиво проговорил я, закрывая глаза. — Сам от себя в шоке.
========== Воспитание дело тонкое ==========
«Я отшлепаю этого ребенка», — пронеслось у меня в голове, и тут же начал вспоминать, где же я, блин, успел накосячить, да настолько, что у моего чуда стоит статус «Устал, я так устал от всего, побыстрее бы все закончилось». Так, вчера вечером мы созванивались по скайпу, поболтали, он опять пожаловался, что отец косится и орет на него. Договорились встретиться в выходные и погулять, потому что в будние он учится, и у нас не получается видеться. Нет, вроде нигде не косячил, что за фигня тогда творится? Зайдя в новости Контакта, нахмурился от только что выскочившей записи с суицидальной наклонностью, а сверху опять его ник. Твою ж, о чем он там думает?
Схватив сотовый, выскочил на лестничную площадку, закурил и нажал вызов. Два гудка, и он меня скидывает. Набор повторный результатов не дал, меня вежливо послали женским голосом и сообщили, что абонент недоступен. Вот тут-то я испугался всерьез.
Отпросившись с работы, поехал к нему домой. Его адрес я узнал во время очередной прогулки — он случайно обмолвился, что живет вон в том доме за кинотеатром. Полчаса пути, десять минут вежливого расспроса бабушек около подъезда и уже через две минуты я стою предположительно около двери своего парня. Шесть вечера, он уже должен быть дома. Решительно давлю на кнопку звонка.
— Чего надо, Вы к кому? — тучный малопривлекательный мужчина стоял и сверлил меня взглядом.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Артуром? — насколько мог вежливо попросил я, мужчина вызывал отвращение, но правила приличия обязывали.
— Этот сученыш больше здесь не живет, ты его друг?
— Да, — я просто онемел от шока. И это его отец?
— Отлично, жди здесь, — зло проговорил мужчина, ушел и уже через пару минут появился на пороге с двумя сумками, кинул мне их в ноги и рявкнул: — Передай этому пидору, что у меня больше нет сына, и на следующей неделе я сменю замки на своей даче — пусть валит к своим трахальщикам.
— Охуеть, — это я проговорил уже захлопнувшейся двери.
Подхватив сумки, я двинулся прочь от этого жуткого места, но, пройдя лишь один пролет, наткнулся на рыдающую женщину, что сидела на лестнице, прижав к себе сумку. Взгляд карих глаз, тот же узкий носик и пухлые губы, даже родинка возле глаза. Ну и хорошо, что Артур пошёл в маму.
— Вы тоже что-то хотите передать своему сыну? — стараясь унять свою злость, тихо проговорил я, ставя сумки на пол и присаживаясь перед ней на корточки.
— Да-да, пожалуйста, передайте ему, что он может не беспокоиться за колледж, в который поступил, — я уже оплатила следующий год, и его я не брошу, только разберусь Олегом, — всхлипы вперемешку с мольбами, и женщина начинает оправдывать Артура. — Не верьте Олегу, он ни с кем не гулял, он на даче всю зиму прожил, а деньги это я Артуру давала, а еще он соседкам по даче помогает и в магазине там подрабатывает. Он мне тебя показывал, он так расцвел, и я сама впервые поверила, что, возможно, это нормально — ну, эта ваша глупая и неправильная любовь.
— Глупая и неправильная? Хм, наверное, Вы правы, еще чего нибудь? — злость хоть еще и присутствовала, но уже начала отпускать.
— Да-да, деньги, я зарплату сегодня получила, вот, — с этими словами она достала семь пятитысячных купюр и протянула их мне. — Пусть он найдет себе комнату или квартиру, я буду давать столько каждый месяц, и пусть он со мной связывается хотя бы раз в неделю в первой половине дня, вечерами я дома, Олег не даст мне с ним поговорить.
— Ясно, дайте мне дачный адрес, я поеду заберу его.
<center>***</center>
— Просто до глубины души мерзко, — рассматривая маленький дачный домик, пробормотал я. — И они знали, что он здесь жил всю зиму?
— Артур, миленький, возьми яичек, — возглас старушки заставил повернуть голову и уставится в широко распахнутые карие глаза.
— Нет, баб Зоя, я потом, тут ко мне приехали, — прокричал Артур быстро подходя ко мне. — Что ты здесь делаешь? Как ты меня нашёл?
— В дом, быстро, — смотря на его вечные легкие кеды, что утопали в снегу, рявкнул я. Затрахал он с ними, и вот врет же, что в кедах не холодно, я в зимних ботинках замерзаю, не понимаю подростков.
Злость застилала глаза и мысли. Обида жгла душу, мне врали, бессовестно врали три месяца, говорили, что все замечательно, что он помирился с родителями и живет с ними, и на дачу вообще не разу не ездил.
— Раздевайся до нижнего белья, — наверное, моим ледяным тоном можно было заморозить.
Я не знаю, что творилось с моим лицом, но парень беспрекословно выполнил приказ, раздеваясь до трусов и, увидев, как я снимаю с себя куртку, вытаскиваю ремень из джинсов и удобно складываю его в руке, послушно повернулся ко мне спиной и облокотился на стену руками.
Первый удар рассекает воздух, и ремень с громким шлепком бьет по ягодицам. Второй, третий, четвертый, пятый, он вздрагивает, вскрикивает и иногда закрывается руками, получая ремнем и по пальцам.
— Я просил тебя не врать мне? — удар, вскрик, он дернулся, и ремень полоснул по спине. — Я говорил тебе, что поддержу и помогу в любой ситуации?
Еще один удар, и он оставляет красные полосы на бедрах парня. Откидываю ремень в сторону, хватаю плачущего парня за волосы и притягиваю к себе.
— У меня, сука, чуть инфаркт не случился, когда я увидел очередной пост суицида у тебя на страничке, или ты думаешь, что я забыл вот про это? - поднимая его же руку, кричу я, проводя большим пальцем по трем белым глубоким полоскам неудавшихся самоубийств парня — благодарность маме, что каждый раз она его спасала, неожиданно придя домой. — Я, блять, идиот ты такой, люблю тебя, и неужели, сука, мне нельзя доверять? Что за херня, ты здесь, оказывается, три месяца живешь, а мне врешь, что дома. Или ты думаешь, от твоей лжи любовь станет крепче? Да как можно доверять тебе после этого?
Слезы льются по щекам парня и падают на пол, а у меня сперает дыхание, и ком в горле не дает нормально говорить, поэтому последние слова я просто выдавливаю из себя.
— Идиот, я в тебя влюбился за эти три месяца, неужели я не говорил тебе это? — отпуская волосы Артура, тяжело проговорил я и сел на расправленный диван. — Я же говорил, что не пойму, пока ты мне не скажешь о своих проблемах напрямую. Как так получилось, что именно вчера тебя выгнали из дома?
— Я... я хотел помыться, а-а-а папа пришел домой раньше, и-и, — всхлипы вперемешку со слезами, и он, как маленький, пытается прикрыть лицо ладошкой, плечи трясутся, а во мне просыпается ужасное чувство вины. — Ром, прости, пожалуйста, я-я больше не буду тебе врать, я-я-я просто еще не привык, когда обо мне заботятся.
Опять всхлип, и он начинает рыдать по новой.
— Я тебя честно-честно люблю, не уходи, пожалуйста.