– Нет, вы ничего не говорили о тех трех годах, когда вы были в плену в Австрии, – сказала девушка и наклонилась к принцу: – Я это понимаю. Сходство ситуаций… – Голос ее чуть дрогнул. – Так что не нужно мне рассказывать об этом, принц Руперт.
– Думаю, я бы с удовольствием рассказал, если вы не возражаете, – медленно произнес он.
– Тогда говорите.
Их глаза встретились. Но тут же Руперт перевел взгляд на огонь в очаге.
– Такое сердечное тепло, – задумчиво проговорил он, – для сына Ледяного короля…
– Ледяной король?..
– Вы не знали о его прозвище? – Руперт с легким удивлением посмотрел на Дженифер. – Да, моего отца звали именно так в то время, когда он правил в Богемии. Уверен, вы знаете, как Англию раздражала политика пфальцграфства.
– Я не слишком образованна, ваше высочество, – смущенно откликнулась Дженифер. – Вы же знаете, я выросла на диком и пустынном побережье в Корнуэлле. До четырнадцати лет я не училась в школе, а после того жила в монастыре, а в этой тюрьме немногому меня научили. – Она весело глянула на принца и хихикнула. – Только, пожалуйста, не повторите это при моем дядюшке Мэлэчи.
Руперт тоже рассмеялся и глянул в сторону стражников. Они находились достаточно далеко, чтобы можно было говорить без опаски, хотя и не слишком громко.
– Вы почти ничего не рассказывали о себе, – заметил Руперт.
Девушка глубоко вздохнула:
– Да ведь и рассказывать‑то нечего, ваше высочество.
Принц очень серьезно посмотрел на нее.
– Дженифер, – сказал он, – вы так веселы и очаровательны, и… так заботливы, вы словно звезда, путеводная звезда. Сегодня я понял, что до сих пор принимал все это как нечто само собой разумеющееся. Я не думал, что задержусь здесь… – Заметив, как она поражена его словами, он кивнул: – Да. Из донесений ясно, что Рыцари повсюду проигрывают Круглоголовым. Вскоре дороги на Лондон будут свободны, и меня увезут… Ну, моя леди, если я для вас и вправду рыцарь, хотя и нахожусь на стороне ваших врагов – дайте мне что‑нибудь на память, как это делалось в старые добрые времена… что‑нибудь, маленький сувенир. И расскажите о себе, обо всей вашей жизни, с самого раннего детства. Неважно, если что‑нибудь я уже знаю. – Он чуть скривил губы. – И напомните, в каком родстве вы состоите с Шелгрейвом?
То ли она покраснела, то ли это был отсвет огня из очага… Довольно долго Дженифер смотрела на пылающие поленья, потом вдруг резко повернулась к Руперту и сказала:
– Только если в ответ вы расскажете все о себе, принц.
– Справедливое условие, – ответил он, заставив себя улыбнуться; потом наклонился к девушке и положил руку на ее пальцы. Дженифер судорожно вздохнула и вцепилась в руку принца; слезы выступили у нее на глазах. Пуританин, стоявший у входа и не сводивший с нее глаз, обернулся назад и что‑то негромко сказал своим товарищам.
Руперт отпустил руку Дженифер и откинулся на спинку кресла.
– Впрочем, вы проиграете, – сказал он. – Ведь я услышу нечто совершенно новое для меня, а вы… вам придется выслушать старую избитую историю.
– Но разве может состариться история подвигов?
Руперт поморщился.
– Начинайте! Леди – первая.
Дженифер неуверенно заговорила:
– Вы уже знаете – моя мать и тетушка были дочерьми Горацио Бинстока, йоркширского купца; он был конгрегационистом, но веселым и добрым человеком, а не упрямым реформатором. Моя тетушка вышла замуж за сэра Мэлэчи, но у них не было детей.