Мы все затаили дыхание, не решаясь поднять руку. Столько времени хотели заняться чем-то серьезным, а не зубрежкой, и теперь можно…
— Коли совсем у всех нет энтузиазма, пойдет Элаи. На данный момент она самая сильная, вот и покажет вам пример.
Я не сразу поняла, что сказал Фаранар, пока Каси не толкнул меня в бок. Оставив перчатки на столе, я, еле переставляя негнущиеся от волнения ноги, двинулась вперед. В наступившей гнетущей тишине шелк моего платья по ступеням кафедры шуршал неестественно громко.
— Ну же… Пустота не кусается. Может помотать, испытать, но ничего серьезного.
Услышав такое, я непроизвольно сделала шаг назад. В ответ Фаранар, хмыкнув, взял меня за руку и подвел к колодцу, который, повинуясь его воле, вырос прямо рядом с кафедрой.
Я же удивленно взглянула на преподавателя. Вроде пожилой мужчина, но в руках чувствовалась недюжинная сила, а в движениях — легкость и стремительность.
Впрочем, порой создателя одолевали старческие боли в костях и он словно сгибался под тяжкой ношей, хромая.
— А теперь послушай меня внимательно, Элаи. Кладешь руки на колодец и расслабляешься, потом выпускаешь силу, но по чуть-чуть, пока не получишь ответного отклика. Понятно?
— Э-э-э… — посмотрела я в живые, наполненные силой и внутренней волей глаза ректора.
— Без «э-э-э». Давай, нужно пробовать, а я, если что, подстрахую.
Последние слова вселили в меня уверенность, и я, отбросив лишние сомнения, шагнула вперед, положив руки куда сказано. Прикрыв глаза, попробовала расслабиться, начала понемногу отпускать силу — вроде все шло по плану.
Вокруг меня словно незримый магический «ветерок» закружился, такой родной, живой, все ускоряясь и расширяясь во все стороны. Пульсируя.
И пришел отклик, как и предупредил Фаранар. Сначала что-то дрогнуло внутри меня, опасаясь неизвестного. А затем будто из ниоткуда возникшая черная субстанция двинулась навстречу, и мне захотелось сбежать, не соприкасаться с ней.
— Элаи! — донесся крик ректора, и моя сила вырвалась из-под контроля, закружив меня в вихре магии вперемешку с пустотой.
Я была беспомощна, потерялась в этом магическом хаосе и ничего не могла сделать, когда со стороны что-то теплое коснулось меня. Обволакивая, защищая, предоставляя возможность опереться на что-то надежное и несокрушимое.
Еще не понимая, что это, не видя своего спасения, я потянулась к живительному ручейку стабильности, и моя магия объединилась с чужой… нет, не так… с удивительно доброй и родной.
Наши силы сплетались, тянулись друг к другу, сливались и вместе помогли мне и пустоте понять друг друга. И едва это случилось, я забыла обо всех глупых страхах, об опасениях и сама потянулась к черной субстанции, чтобы наладить первый контакт. Пусть пока заискивающе, но уже уверенно и почти без страха. Как с более старшим, мудрым будущим другом.
Вынырнула я довольно быстро и, отлепив руки от колодца, ошарашенно заозиралась по сторонам, не в состоянии понять, где я и что со мной. А потом взгляд наткнулся на Фаранара.
Сейчас он стоял рядом со мной, почти вплотную. Его серые глаза внимательно и с легким опасением следили за выражением моего лица. А я вспомнила, что произошло, сопоставила факты и покраснела.
Помогая мне, он соединил свою силу с моей. Это очень интимный процесс, да мы словно голые прижимались друг к другу. Нет, еще более интимно.
Прикрыв глаза, я глубоко вздохнула и снова непроизвольно искоса посмотрела на ректора, нечаянно представив его без одежды. Пусть все еще статный, высокий, но пожилой. Бр-р-р…
Глава академии стоически выдержал мой взгляд, хотя, держу пари, ему было не по себе, и с тяжелым вздохом признался:
— Знаете, Элаи, последние три года будут для меня настоящим испытанием. Ваша сила еще очень строптива, и сейчас… вы чудом поладили с пустотой.
— Да, мне очень повезло, — еще сильнее покраснела я, но тем не менее постаралась сохранить невозмутимое выражение лица, усилием воли не отводя взгляда.
— Рекомендовал бы вам съездить на выходных домой. Это всегда благотворно сказывается на вашей силе.
Едва сдержалась, чтобы не поморщиться, и, лишь молча кивнув, направилась к своему месту. А между тем общение с пустотой продолжилось у других студентов.
***
Каждые десять дней нам давали три выходных, которые мы были вольны провести, как хотим. Обычно я оставалась и училась в академии или отдыхала с друзьями в столице, куда нас в мгновение ока переносил портал.
Однако после пятого курса друзей не осталось, половинку свою я пока не нашла, а значит, отправиться на три дня к семье не такая уж потеря времени.
Выйдя из портала во дворе замка, я поздоровалась со слугами и направилась в свои комнаты. Ужин только через пару часов, так что у меня еще было время привести себя в порядок и настроиться на встречу с родственниками.
Однако планам моим не суждено было исполниться. Едва я помылась и надела вечернее платье, как в дверь постучали.
— Войдите, — пригласила я, думая, что это служанка, но вошла жена отца — Аделаида.
— Добрый вечер, я хотела бы поговорить с тобой.
Я встала, проявляя вежливость и уважение.
— Конечно. Вам удобно здесь или, может, выйдем на террасу?
— Пожалуй, лучше терраса. Сейчас прекрасная погода и нет смысла сидеть в четырех стенах.
Кивнув, я направилась за хозяйкой дома на одно из моих любимых мест в родовом замке. Оттуда открывался вид на море, которое не имело границ и падало в пустоту, из нее же и возрождаясь.
Присев на диванчик, я настороженно посмотрела на Аделаиду.
Моя мачеха — довольно высокая стройная женщина с невероятно прямой осанкой. Красивые гордые черты лица, чувственные, чуть полноватые губы с немного скорбно опущенными уголками рта. Собранные в высокий хвост гладкие темные волосы открывали умный лоб и изящную линию шеи и плеч, красоту которых демонстрировало и открытое, облегающее до бедер, шелковое платье бордового цвета.
Ее карие глаза сейчас сверкали от волнения почище сложных украшений, созданных сильной магией. И этот факт дал понять: меня ждет неприятный разговор.
— Я спрошу тебя о личном. Ты не моя дочь, и мне не совсем комфортно говорить с тобой об этом, но я должна выполнить свой долг.
— А может, не стоит?..
Но мачеха лишь качнула головой, присаживаясь рядом.
— Ты знаешь, что мы с твоим отцом знали друг друга задолго до свадьбы. И… Я, как и он, предполагала, что мы можем быть половинками друг друга.
Услышав об этом, я не удержалась и вскочила, хватая ртом воздух.
— Немыслимо. Уверена, батюшка не поступил бы опрометчиво, если бы предполагал…
— В молодости он был бунтарём с очень непростым характером. — Слова Аделаиде, как и мне, давались непросто. — И изменился он после твоего рождения. Ты очень, очень похожа на него в молодости, и, смотря на тебя, мне неприятно вспоминать то время.
Представив отца, каким я его знала, мне сложно было найти схожесть между нами, сложно вообразить его другим.
— Может быть, со стороны… — осторожно начала я.
— Вот о чем я и говорила, — устало прикрыв глаза, сообщила женщина. — Упрямая, недоверчивая и бескомпромиссная натура. Только тебя смягчает пол и положение. Он же был наследником рода. Я не была в восторге от твоего существования, но выполняла свой долг многие годы достойно. Тебе не в чем меня упрекнуть.
Может, и не в чем, только мне не хватало все это время любви. Впрочем, в моем положении нужно радоваться малому. Опустив глаза и сжав руки в кулаки на коленях, я все же искренне произнесла:
— Благодарю вас.
— Теперь я должна выполнить последнюю свою обязанность и выдать тебя замуж.
Услышав это, я едва не застонала. Такая деликатная тема, которую можно доверить самому близкому человеку — матери, а вместо этого направлять меня будет Аделаида. Что ж мне так везет-то?!
Понимая, что и для мачехи это не большая радость, более того, скорее тяжкое бремя, я смогла выдавить: