Я вскочила на ноги. Льёт тоже встал с колен. Я попятилась назад.
— Не подходи, — произнесла я тихо.
— Тебе не следует меня боятся, женщина, — сказал он и сделал движение в мою сторону. Я инстинктивно отступила.
— Я тебя не боюсь, но ты мне не нравишься, — сказала я.
Глаза Льета скользнули по моему телу. Он усмехнулся.
— У тебя ключи, — он посмотрел на мой пояс, затем его взгляд метнулся к моему лицу, — Значит, ты согреваешь постель Хагена? Или это его брат владеет тобой?
Я нахмурилась.
— Ты не знаешь меня, — сказала я и обошла воина стороной, намереваясь выйти из зала. Мое сердце испуганно колотилось в груди, но я старательно пыталась не выказать страха. Если он поймет, что я его боюсь, то я обречена. Льет, как хищник. Стоит только в чем-то дать слабину, и он тут же воспользуется этим. На бросится, разорвет на части.
Когда до двери оставалось всего ничего, какой-то шаг, я даже дернула рукой, чтобы взяться за дверную ручку, как Льёт прыгнул вперед и преградил мне дорогу. Темные глаза смеялись, встретившись с моим помрачневшим взглядом.
— Пропусти, — сказала я, стараясь, чтобы мой взгляд казался спокойным. К моему удивлению, мне это удалось, — Теперь я понимаю, почему Хаген не хотел пускать тебя в дом. Ты находишься в гостях, но ведешь себя не самым приличным образом.
— Ну, не совсем так, — Льет облокотился спиной на дверь, полностью перекрыв мне возможность выхода. Он скрестил на груди руки и хищно оскалился, — Он не хотел меня видеть совсем по другой причине, но я думаю, ты о ней уже знаешь. Ведь ты так приближена к Безногому и его сыновьям.
Очевидно, мое лицо приняло удивленное выражение, потому что, едва взглянув на него, Льёт рассмеялся.
— Нет, — сказал он, — Вижу, я ошибся, и ты ничего не знаешь. Но я могу тебя просветить.
Я покачала головой.
— Дай мне пройти, — сказала я, голосом твердым, как скала. И внезапно он просто отошел в сторону. Я шагнула мимо, распахнула дверь и вышла из зала, до последней секунды опасаясь почувствовать его руку на своем плече, но этого не произошло. Я закрыла за собой дверь и, оказавшись в темном коридоре, пошла вперед, прикасаясь рукой к стене. Вот я миновала кухню, вот дверь на склад, где хранились продукты, а вот и комнаты. Я остановилась около своей и, набрав полные легкие воздуха, решительно толкнула ее вперед. Вошла в образовавшийся проем и быстро огляделась. Айге спала, раскинув во сне руки. Одеяло сползло с ее тела. Длинные волосы разметались по подушке. Огарок свечи чадил на столе. Я склонилась над ним и задула пламя, а затем легла спать на полу.
Льёт уехал после полудня, после того, как переговорил о чем-то с Эйнаром и Хагеном, запершись в зале для совещаний. Из разговор длился недолго, и вышел Льёт оттуда крайне недовольный. Я столкнулась с ним во дворе, когда он и все его люди покидали поселение, направляясь вниз к морю. Хаген стоял у двери, провожая их тяжелым взглядом. Увидев меня, Льёт остановился и, отпустив своих дружинников вперед, быстрыми шагами подошел ко мне. Он взглянул в мои глаза, потом его взгляд упал на мою руку, все еще украшенную надетым им самим на мой палец перстнем, потом он легко привлек меня к себе и поцеловал. Я отшатнулась, отталкивая его, но он только махнул мне на прощание рукой и поспешил нагнать своих людей, последний из которых уже выходил в ворота.
Я мысленно выругалась, вытерла губы и подняла руку, чтобы посмотреть на кольцо. Желтый металл искусно вылитый в массивный перстень, был сделан в виде змеи, кусающей себя за хвост. Зеленые камни-глаза сверкнули в лучах солнца, и я подавила в себе желание немедленно снять перстень и зашвырнуть его подальше в ближайшие кусты. За моей спиной скрипнула массивная дверь. Обернувшись, я увидела, что вождь вернулся в дом.
ГЛАВА 7
Лето подходила к концу. Ветер становился заметно прохладнее, день — короче, а ночи длиннее. Море шумело, выбрасывая огромные волны из своих недр. Листья стали желтеть, сохнуть и постепенно осень вошла в свои права с моросящими дождями, холодными ветрами и сереющим небом. Скоро должен был вернутся Кокча. Я ждала его, хотя знала, что отвечу ему отказом, но даже не смотря на это мне хотелось поскорее увидеть его веселые глаза.
С Айге мы почти не разговаривали. Она обходила меня стороной при встрече, старательно отводила глаза, в которых все еще колыхалась злость. Я тоже не делала шагов к примирению. Эйнар замечал возникшую между нами отчуждённость, но молчал. На Айге, как на будущую жену сына он уже давно махнул рукой. Я догадывалась, что со следующей весной ее отправят обратно к нашему отцу. Хаген тоже не делал попыток сойтись с ней. Он просто игнорировал ее, как впрочем, и меня. Я также заметила, что в последнее время он стал более хмурый и еще менее разговорчивый. Все свободное время он проводил в тренировках на заднем дворе, гоняя до изнеможения своих дружинников. Потом молча ужинал и уходил в свою комнату спать. Все это длилось до того самого дня, пока мужчины не решили пойти на охоту. Хаген сказал о своем решении за ужином. Эйнар промолчал. Он давно уже перестал участвовать в подобных забавах. Я же почувствовала, как сжалось мое сердце при упоминании об охоте.
— Мы выходим на рассвете, — сказал Хаген и впервые за многие недели посмотрел на меня. Я сидела рядом с Эйнаром на месте Кокчи. От пронзительного взгляда голубых холодных глаз мне сразу же стало как-то не по себе. Внутри меня что-то закричало, чтобы он никуда не шел. Я чувствовала, что эта охота обернется для вождя бедой, но разве я могла что-то сказать ему? Я просто отвела взгляд и продолжила есть.
На рассвете следующего дня Хаген и несколько его людей вышли за ворота и исчезли за густой кромкой леса. Я стояла и смотрела им вослед, кусая губы и молясь об их благополучном возвращении. Казалось бы, все мужчины ходят на охоту, я и сама любила пройтись по лесу, подстрелить молодого оленя или пару тетеревов к ужину. Мы с дедом Радимом могли по несколько дней пропадать в чаще, так почему же я так переживаю сейчас? Это удивляло меня и пугало одновременно.
Как оказалось, мои предчувствия меня не обманули.
День выдался на удивление жарким, хотя была уже поздняя осень. Но, казалось, что этот день с солнцем, нещадно палившим с голубого неба, не омраченного ни единой тучкой, был возвращением лета, или его запоздалым прощанием перед затяжной осенью, с ее унылыми дождями, питающими землю и ветрами, гнувшими кроны могучих сосен. Я была во дворе. Космач прибежавший из леса казался странно взволнованным. Он то ластился ко мне, то с громким лаем отскакивал и убегал прочь. Я принесла ему мяса, но волкодав не стал есть. Я непонимающе посмотрела н своего любимца. В последнее время он постоянно пропадал в лесу, приходить стал все реже. Я узнала от крестьян, что Космача видели рядом с серой молодой волчицей, и тогда я поняла, что он наконец-то нашел себе пару.
Я все пыталась поймать своего верного волкодава, когда внезапно услышала шум, словно кто-то торопливо приближался к нашему дому. Подняв глаза, с ужасом увидела дружинников Хагена. Они несли кого-то на импровизированных носилках, торопливо, почти бегом, словно боялись, что не успеют.
Я побледнела, когда поняла, что на носилках был сам вождь. Рванувшись навстречу, забыла о Космаче, едва увидела бледное обескровленное лицо Хагена.
— Что случилось? — спросила я.
— Потом, потом, — ответил кто-то из мужчин.
Они осторожно внесли носилки в дом. Кто-то из челяди побежал за лекарем. Я осталась у порога, глупо глядя на дубовую дверь, словно видела ее в первый раз и не могла налюбоваться, как на какую-то ценность. Потом, стряхнула оцепенение и бросилась в дом, на пороге столкнувшись с Айге.
— Что случилось? — спросила она, но я только отмахнулась от нее и поспешила к комнате вождя.
Когда я остановилась у двери, ведущей в его покои, то увидела, что она приоткрыта. Я толкнула ее вперед и вошла. У постели вождя столпились люди. Я подошла к мужчинам и увидела на постели Хагена. Его одежда была окровавлена, сильные большие руки безвольно лежали вдоль туловища. Глаза были плотно закрыты и широкая грудь едва вздымалась.