– Ты понимаешь, что такое любовь? Трахать я могу кого угодно, вон Эльке сегодня позвоню! Любовь – это когда жить без нее не можешь! Когда постоянно думаешь о ней! Когда готов все сделать ради нее! Когда хочется каждую минуту быть рядом! Просто рядом!
– Понял, – сказал Григ. – Сорри. Не голоси.
Мы снова помолчали. Григ доел мою яичницу и открыл вторую бутылку пива.
– Адвокат – урод полный, – сказал он.
– Урод, – кивнул я. – А говорили – лучший. Жалко денег.
– Судьи – подонки, – сказал Григ. – Семь месяцев!
– Подонки, – вяло кивнул я.
– Статуя Свободы, – сказал Григ. – Не могли хотя бы девку симпатичную найти? Почему выбрали для наказания такую страшную…
Закончить он не успел – мой кулак врезался ему в подбородок. Григ мешком кувыркнулся на пол, бутылка выпала, стукнулась об стену и разлетелась на сотни зеленых брызг.
– Джонни, ты чего?!
– Пошел вон из моего дома, урод!!! – рявкнул я и почувствовал на глазах слезы ярости. – Если ты еще раз что-нибудь подобное скажешь про нее…
* * *
Я еще раз оглядел собравшихся – они сидели по кругу в мягких креслах. Некоторые из них были полными отморозками – видно по харям. Но были и приличные люди. Особенно меня позабавил пожилой толстячок, чем-то похожий на адвоката Броукли, – он суетился, пытаясь сесть поудобнее и пристроить на коленях старомодный ноутбук. Но правая нога у него не сгибалась, а прислоненная к креслу тросточка все время падала, и ему приходилось за ней мучительно нагибаться. Когда в комнату вошла строгая молодая женщина в белом халате, все замерли, а затем раздалось хором: «Здравствуйте, Марта!»
– Здравствуйте, – сказала Марта и посмотрела на меня. – У нас новенький?
– Джонни Ким, – сказал я. – Распространение авторской продукции. Семь месяцев.
– Тс-с-с!!! – укоризненно зашипела Марта. – Зачем же так? У нас не принято называться по имени и сообщать статью! Надо было выдумать псевдоним!
– Почему?
– Это свобода тайны личности. Джонни… раз уж вы открылись, мы будем называть вас Джонни? Вы стали участником группы психологической помощи…
– Я пока только зашел посмотреть, что это такое.
– Как давно вы осуждены?
– Восьмой день.
– Хе! – усмехнулся крупный детина с неприятным взглядом.
– Осуждены впервые? И почему вы до сих пор не ходили на занятия? – удивилась Марта. – Два раза в неделю это совершенно бесплатно! Если чаще – то на коммерческой основе.
– Что, помогает?
– Внимание! – Марта подняла голову и дважды хлопнула в ладоши. – Помогают ли наши занятия?
– Да-а-а… До-о-о… До-о-о… – закивали со всех сторон.
– Тогда начнем. Джонни, вы пока можете ничего не говорить, только смотреть. Чувствуйте себя свободно! Если захотите высказаться – мы поговорим с вами об этом. Итак, Демон?
– Здесь, – сказал громила с неприятным взглядом.
– Вы выполнили домашнее задание группы? Прочитайте.
Демон неожиданно скис и покосился на меня.
– Демон! – хлопнула Марта в ладоши. – Не стесняйтесь новичка! У вас с Джонни одно прекрасное чувство любви к Свободе! Читайте!
– Личное письмо к Свободе, – забубнил детина, вставая и разворачивая мятый листок. – Дорогая Свобода. Мне без тебя очень плохо. Я о тебе все время думаю. Ты классная. Ты очень хорошая. Скучаю, что тебя нет со мной. Мне без тебя плохо. Я тебя люблю. Все.
– Все? – удивилась Марта.
– Все сказал, чего размусоливать? – смущенно пожал плечами детина и неожиданно всхлипнул.
– Это лучше, чем в прошлый раз. Садитесь, Демон. Кто еще написал? – Марта оглядела группу.
– Я! – неловко приподнялся толстячок, тут же сел обратно и торопливо распахнул ноутбук. – Я написал новую главу романа!
– Начина-а-ается… – вздохнул кто-то.
– Мистер Фольстен, она большая? – спросила Марта.