– А где твой «круизер»? – поинтересовался Микроб. – Такая тачка была, ммм!
– Подарил, – пожаловался Лексус, разваливаясь в кресле из ротанга, поблагодарил черненькую. – Спасибо, милая, что позаботилась.
Она уселась сзади и начала разминать его плечи.
Брови Микроба чуть не оторвались и не взлетели.
– Как?!
– Бывшая присосалась пиявкой, никак уходить не хотела. Почувствовала, что надоела мне до чертиков, залетела. Хотя уговор был: никаких детей! Пришлось квартирой и «круизером» откупаться, да не расстраивайтесь, еще ж «лексарь» есть.
– Если уговор был, это свинство, – поддержала его черненькая.
И никакой тебе женской солидарности!
– Два фотоаппарата вынесла, «плазму», ноутбук.
– Я бы этой жирной пинка дал – и сама виновата, – злобно бросил Паша. – Сколько ты с ней срок мотал?
– Одиннадцать лет, – Лексус отхлебнул вина, отклонил бокал, полюбовался кроваво-красным следом, плавно стекающим по стеклу. – Я так не могу, я ж не зверь какой-то.
– А жря, – брякнул Пашка с набитым ртом.
Допив второй бокал, Лексус наконец расслабился. Руки черненькой творили чудеса – гладили плечи, легонько касались груди, ерошили волосы, которые так бесили Машу, когда отрастали. Он запрокинул голову, посмотрел на стеклянный потолок над балконом и улыбнулся. Так приятно ночью покачиваться в кресле, пить виски или хороший коньяк, тихонько слушать Ли Бернсайда и понимать, что звезды мерцают под музыку.
Идиллию нарушил Микроб:
– Лексус, Зона просила передать, что скучает по тебе. Приглашала в гости.
– Да иди ты на фиг со своей Зоной! – отмахнулся он, не открывая глаз. – Не хочу. Прошлый раз чуть не стал последним – еле из «молока» выбрался. Для острых ощущений я «харлея» купил.
– Зря ты так. Зона, она ж живая, обидеться может. «Молоко» – тема годная. Говорят, кто выбирается из «молока», получает «ключ».
Лексус подобрался, открыл один глаз. Чего это он, прощупывает? Любой сталкер за «ключ» от Сердца Зоны душу продаст – это все знают. Но как выглядит «ключ», общего мнения нет. Вот так, слово есть, а предмета нет. Может, штуковина, которую он в прошлый раз нашел, и есть тот самый «ключ» от Сердца и несметных сокровищ? Рука потянулась к сделанному на заказ золотому амулету в форме капли, внутри которой за фотографией Маши он спрятал крупную бусину, будто сплетенную из светящихся разноцветных проволок. Лексус был не дурак, и странную находку не афишировал, пока сам не убедится, оно это или нет. Если да, владеть «ключом» так же опасно, как огромным краденным бриллиантом, за такое и голову открутить могут.
– Я бы на твоем месте попробовал в Сердце-то попасть, – не унимался Микроб. – Даже без «ключа», ты ж теперь что-то типа помазанника Зоны.
– Посмотреть бы, как бы ты туда хотел после того, как тебя неделю крыло, плющило и морочило в «молоке». Чуть мозги наизнанку не вывернуло. Чуть третий глаз не открылся!
Стоило заговорить про «молоко», и оживали галлюцинации, лезли из того кошмара – какие-то лица, кровь, люди, страх, коротко стриженный мужик с острыми ушами и ледяным взглядом покойника сжимает нож, Славка с простреленной головой и грудью, Пашка в луже крови, смерти, смерти, смерти… Бррр! Как в аду побывал. Но хуже всего, что сквозь кошмар проходила красная нить смысла, словно все это что-то значило.
Блондинка, которая слушала и не понимала, о чем речь, решила уточнить:
– Это вы про тюрьму, что ли?
Черненькая оказалась более эрудированной:
– Нет, про аномалию. У меня там отец пропал.
– Вы бы тему сменили, – посоветовал Паша голосом строгого учителя, положил на тарелку шампуры с шашлыком, истекающим запахом и кипящим жиром.
Лексус мысленно с ним согласился – нечего при посторонних говорить о работе, хотя никто ничего лишнего не сказал и не скажет.
Шашлык удался, а вот спиртного оказалось маловато. Оприходовали две бутылки вина, потом – коньяк, девчонки прикончили недопитый Машей ликер…
– Кто пойдет за водкой? – спросил Паша.
– Я занят, – отмахнулся Слава, увлеченный блондинкой. – Пусть Микроб идет.
– А чего сразу я?! – сталкер ощетинился и стал напоминать агрессивного боевого ежа.
– Ладно, – Лексус поднялся, протянул руку черненькой. – Я сгоняю на мотоцикле. Поедешь со мной?
Можно было и правда послать Микроба, но очень хотелось проверить, как черненькая отреагирует на его черный «харлей» с аэрографией языков пламени, блестящими дисками. Девчонкам он нравился безумно. Жаль, блондинка не увидит ни «лексаря» в гараже, ни мотоцикл, да и сам гараж – произведение искусства, хоть живи там.
– Ты же пил, тебе за руль нельзя, – заметила девчонка.
– Я – пил? Ты не видела, как я пью! Это даже не разминка, я трезв и бодр, – он протянул ей шлем, помог его надеть. – К тому же мотоциклистов не останавливают, да нам и недалеко.
Лексус оседлал мотоцикл, девушка уселась сзади, обхватив его за талию. Ворота открывались с пульта, Лексус незаметно нажал на кнопку, хлопнул в ладоши и воскликнул:
– Сезам, откройся!
Ворота отъехали в сторону, и Лексус надавил на газ. Выехав, он так же нажал кнопку закрытия ворот и покатил вдоль березовой аллеи, поднимая клубы пыли.
Он обожал мотоциклы, они давали свободу. А дома – рабство, напоминание о том, что ты – винтик системы, причем не самой чистой. Больше всего его раздражал Микроб, в нем чувствовался нечистый на руку проныра, который мать родную продаст. Возможно, он даже убивал. Иметь с ним дело отвратительно, но необходимо, потому что Микроб может достать любой арт в Зоне.
И вообще, гори они огнем! Сейчас – свобода, раскаленная дорога и неповоротливые легковушки. Жаль, скорость не та, но на трассу выпившим лучше не ездить.
Торговый центр был в пяти минутах езды, но Лексус не торопился, нарезал круги по району, а девушка позади мирилась со своей участью. Поколесив около получаса, Лексус таки припарковался между двумя мини-вэнами. Девушка слезла, сняла шлем, ее черные волосы разметались. Восхищенная, раскрасневшаяся, она была так красива, что Лексус не удержался, поволок ее в торговый центр, подарил ей золотое колечко, а потом повел в бар, где они выпили по коктейлю, затем заказали десерт и еще выпили.
Купив три бутылки коньяка, вино и мартини, Лексус нехотя покатил домой.
Он не спешил, ехал длинной дорогой и думал, как лучше явиться гостям: через центральные ворота, чтоб блондинка с балкона увидела его «харлей» и поняла, какая она дура, или сразу парковаться в гараж, который на другом конце участка, и идти через сад. Ворота с пульта не открывались, придется спешиваться и работать руками, что было неприятно после того, как он почувствовал себя богом.
Когда строил дом, он купил соседний участок, и теперь у него был выезд на две дороги. Десять лет назад его двухэтажный дом с тремя балконами, красной черепичной крышей, мансардой в греческом стиле и затемненными окнами во всю стену первого этажа стоял среди убогих лачуг особняком, теперь же старики вымерли, продали недвижимость, и один за другим выросли приличные дома, которые радовали глаз. Еще бы ухабистую дорогу отремонтировать, чтоб ямы не объезжать, вообще красота была бы!
Лексус свернул на узкую улочку и сбавил скорость: в середине улицы, как раз напротив его гаража посреди дороги стояла полицейская машина. Как человек не совсем чистый перед законом, Лексус решил не попадаться на глаза ментам и начал разворачиваться. Вряд ли они приехали по его душу, но как-никак, он занимался перепродажей артефактов, торговлю которыми пыталось монополизировать государство, и лучше перестраховаться.
Придется открывать главные ворота вручную, э-эх!
Каково же было его удивление, когда напротив распахнутых главных ворот он увидел целый наряд: два ментовских «бобика», легковушку… Он затормозил сразу за поворотом и замер, не веря своим глазам: один полицейский в бронежилете курил, второй со скучающим видом поглаживал ствол автомата, и целый рой ментов сейчас переворачивал дом вверх дном.