Гибельный тупик - Дик Филип Киндред

Филип ДИК

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Богословская система, описанная в этом романе, не имеет аналогов ни в одной из известных религий. Она возникла благодаря попыткам Уильяма Зарилла и моим разработкам создать абстрактную, логически непротиворечивую систему религиозного мышления, основывающуюся на принимаемом без каких-либо доказательств постулате о том, что Бог существует. Я бы в дополнение к этому хотел еще сказать, что ныне усопший епископ Джеймс Пайк, дискутируя со мной, предоставил мне для изучения поистине сокровищницу материалов, дотоле мне совершенно неизвестных.

Описание в романе ощущений Мэгги Уолш, испытанных ею после смерти, основывается на моем собственном опыте опробывания действия ЛСД вплоть до мельчайших подробностей.

Подход ко всему, описываемому в этом романе в высшей степени субъективен, реальная действительность в нем отражается опосредствовано, преломляясь через рассудок того или иного персонажа. Поэтому точка зрения меняется от раздела к разделу, хотя большинство событий показаны сквозь призму психики Сета Морли.

Все, связанное с Вотаном и гибелью богов, основывается скорее на версии, которой придерживался Вагнер в своем оперном цикле «Кольцо Нибелунгов», чем на совокупности соответствующих мифов.

Ответы на вопросы, заданные тэнчу, имеют своим источником китайскую «Книгу Перемен».

«Тэкел Упарсин» — выражение, на арамейском языке означающее: «Ты был взвешен на весах, найден очень легким, и царство твое будет поделено». Как раз на арамейском языке говорил Иисус Христос.

Глава 1

Работа его, как всегда, вызывала у него одну только скуку. Поэтому он еще на прошлой неделе вошел в помещение, где был установлен корабельный передатчик, и подсоединил его выводы к электродам, навечно вделанным в шишковидные наросты на задней части его черепной коробки. Выводные проводники передали его молитву-прошение в передатчик, а оттуда она была перенаправлена в ближайшую радиорелейную сеть. Его прошение в течение нескольких дней распространялось по всей Галактике и дошло — он очень на это надеялся — до одной из планет, называвшихся в обиходе «Обителями Богов».

Его молитва-прошение была очень простой.

«Эта дурная работа по проведению инвентаризации до чертиков мне наскучила, — так взмолился он. — Это очень рутинная работа — корабль слишком огромен, и к тому же на нем чересчур раздутые штаты. Я стал здесь совершенно бесполезен. Не могли бы Вы помочь мне подыскать какую-нибудь более творческую работу, которая вызывала бы у меня больший интерес?»

Свое прошение он адресовал, как и положено, Заступнику. Если бы эта просьба была оставлена без внимания, он незамедлительно переадресовал бы ее Наставнику.

Но его прошение было удовлетворено.

— Мистер Толлчифф, — произнес инспектор, входя в его крохотную рабочую клетушку. — Вас переводят, что вы на это скажете?

— Я передам свою благодарность, — ответил Бен Толлчифф.

Настроение у него было превосходным. Как это всегда прекрасно, когда прислушиваются к твоей просьбе и удовлетворяют ее!

— Когда осуществится перевод? Скоро? — Он никогда не скрывал своей неприязни к инспектору. Даже сейчас он не испытывал ни малейших побуждений вести себя иначе.

— Бен Толлчифф, — хмыкнул инспектор, — прямо-таки молящийся богомол.

— А вы сами никогда ни о чем не просите? — Удивленно спросил Бен.

— Только тогда, когда не остается иного выхода. Мне больше по нраву те, кто полагаются на самих себя при разрешении вставших перед ними затруднений, не прибегая к посторонней помощи. Тем не менее, решение о вашем переводе остается в силе. — Инспектор бросил документ на письменный стоя перед Толлчиффом. — Небольшой поселок на планете под названием Дельмак-О. Мне о ней ничего не известно, но я не сомневаюсь, что все прояснится, когда вы туда прибудете. — Он задумчиво посмотрел на Бена. — Вам предоставляется право воспользоваться одним из корабельных яликов, заплатив три серебряных доллара.

— Годится, — произнес Бен и встал из-за стола, подхватив документ. На экспресс-лифте он спустился в помещение корабельного передатчика, где обнаружил операторов, под завязку загруженных самыми различными корабельными делами.

— У вас сегодня попозже будут хоть какие-нибудь перерывы в работе? — спросил он старшего радиооператора. — У меня есть еще одна просьба, но мне не хотелось бы загружать ею ваше оборудование, покуда оно занято более неотложными делами.

— Оно занято весь день, — ответил старший радиооператор. — Мы ведь уже пропустили одно твое прошение на прошлой неделе. Тебе не кажется, что этого вполне достаточно?

Главное — это то, что я попытался, — так рассуждал Бен Толлчифф, покидая помещение радиорубки, где столь усердно трудились операторы, на обратном пути в свою каюту. — Если и всплывет когда-нибудь необходимость объясниться, я могу сказать, что сделал все, что было в моих силах, однако, как обычно, все каналы связи были заняты служебной информацией.

Он чувствовал, как все больше в нем нарастает предвкушение будущей творческой работы, которой он в конце концов добился, и притом, именно тогда, когда он особенно в ней нуждался. Побудь я здесь еще несколько недель, отметил он про себя, и мне стало бы совсем невмоготу, как это уже не раз бывало. Вот почему, понял он, мне и был дарован этот перевод. Они понимают, что я вот-вот надломлюсь. Меня скорее всего повязали бы и швырнули в корабельный карцер вместе с — сколько там сейчас, таких же несчастных как он, томится… — сколько бы их там не было. Человек десять, пожалуй, что ж, не так уж много для корабля таких размеров. И с такими строгими требованиями дисциплины.

Из верхнего ящика своего пенала он извлек непочатую бутылку виски «Питер Доусон», взломал сургуч, отвинтил крышку.

Скромное возлияние, сказал он самому себе, наполняя коричневой жидкостью походную кружку. И празднование. Боги высоко ценят соблюдение ритуалов. Он выпил виски, затем снова наполнил кружку.

А чтобы ритуал был еще более торжественным, он достал — хотя и без особой охоты — свой экземпляр «Библии» — дешевое издание в мягкой обложке, но это была единственная книга, которая принадлежала ему лично, почему он и относился к ней несколько сентиментально. Полное ее название ее было: «Как я восстал из мертвых в свое свободное время, поэтому это можете сделать и Вы». Автор — Э. Ж. Спектовский. Открыв ее наугад (способ, в высшей степени достойный одобрения), он перечел несколько абзацев этого великого коммунистического богослова двадцать первого столетия.

«Бог не является существом сверхъестественным. Его существование явилось первым и наиболее естественным способом выражения бытия».

Что верно, то верно, — отметил про себя Бен Толлчифф, что и было доказано последующими богословскими изысканиями. Спектовский был в равной степени как пророком, так и мыслителем. Все, что он предсказывал, рано или поздно сбывалось. Оставалось, разумеется, еще довольно много такого, что требовало дальнейшего выяснения. Например, причина пришествия в бытие Наставника (если только не удовлетвориться вместе со Спектовским верой в то, что существа такого ранга являются самозарождающимися и существующими вне времени, а, следовательно, не подчиняющимся причинно-следственным законам). Однако все самое главное было на этих многократно перепечатывающихся страницах.

«С каждым днем все большим кругом могущество, доброта и всеведение Бога ослабляются, так что на периферии самого большого круга творимое им добро совсем невелико, и столь же невелика и его осведомленность — слишком невелика, чтобы сдерживать деятельность Форморазрушителя, который как раз и проник в бытие в результате божественного акта творения Формы. Само происхождение Форморазрушителя неясно; например, нельзя сказать с полной определенностью, является ли он сам с самого начала существом, ничего общего не имеющим с Богом, или Форморазрушитель есть еще одна ипостась Бога, будучи не чем иным…»