— В том-то и беда, — усмехнулась маменька. — Что он никак не отучится сквернословить, что ты не желаешь отказаться от неприличного лексикона. А ведь ты девица, Тина.
— Я могу…
— Что ты ответила мадам Манси, когда она спросила, не идет ли дождь? — дочь неопределенно пожала плечами и фыркнула. — "Хлещет, дьявол его дери, мадам Манси. Если он не прекратится к обеду, мы всплывем кверху брюхом". Вот, что ты ответила бедной пожилой даме. Она после этого вынюхала все запасы нюхательных солей в нашем доме и выхлебала последнее успокоительное.
Юное создание возмущенно взглянуло на маменьку. Праведное негодование охватило мадемуазель Лоет, и она воскликнула:
— Маменька, а не вы ли желали приказчику третьего дня, чтобы дьявол его наизнанку вывернул и драл через колено?!
— Прости Всевышний, — вздохнула мадам Лоет и строго посмотрела на дочь. — Не смей указывать матери… и подслушивать… и повторять. К тому же приказчик заслужил. А мадам Манси — нет.
Сообразив, что спор лишь усугубит дело, Тина смиренно потупилась и проникновенно произнесла:
— Как же вы правы, маменька. Ваша мудрость неоспорима, а слова подобны нектару.
— А вот лесть ни к чему, — тут же остановила ее мадам Лоет.
— В любом случае, вы правы, маменька, — не сдалась благовоспитанная девица. — И я непременно стану такой, как вы. Дайте мне только время, и вы не узнаете своей дочери. Я даже научусь разбираться в этих дурацких шляпках… — Она вдруг замолчала, просияв от неожиданной идеи. — Маменька, а вы отправьте меня к бабушке Дульчине. Она сделала из вас настоящую женщину, она и меня научит. Кто лучше мадам Ламбер разбирается во всех этих светских хитросплетениях? Вам, к примеру, скучно на балах и вечерах в Благородном Собрании, а бабушка там, как рыба в воде. Точно, маменька! Это же то, что нужно! И я стану настоящей дамой, непременно стану. Ну, маменка-а-а, — вновь заныла она, с мольбой глядя на родительницу, — ну, пожалуйста. Бабушка Дульчина — женщина, она лучше разбирается в том, что должна знать девушка благородного воспитания, чем его сиятельство. Прошу вас, поговорите с папенькой!
— Как я могу спорить…
— А папенька пел ту песню, которую вы запрещали петь в доме, — наябедничала Тина. — А еще угрожал беспросветным запоем. А еще…
Мадам Лоет остановила кляузничающую дочь, так пытавшуюся переманить мать на свою сторону, и мадемуазель, обежав маменьку, бухнулась перед ней на колени, крепко обняв за ноги:
— Спасите меня, маменька! Или я не буду, ни есть, ни пить, и вас не отпущу.
— Ну что же за привычка у вас с отцом?! — возмущенно воскликнула женщина. — Либо шантаж, либо крайности. Встань!
Тина замотала головой, готовая в отчаянии простоять так со своей добычей до скончания века… ну или хотя бы пока их не увидит папенька. Уж он-то не позволит маменьке провести ночь не в постели, а стоя в капкане дочерних рук. Или же матушка все-таки сдастся на уговоры, что будет верней, потому что господин Лоет, скорей надерет уши, еще более сердясь за ослушание. Да, лучше все дела уладить до появления папеньки, решила находчивая девица и снова захлюпала и засопела, пытаясь разрыдаться.
Однако разрыдаться она не успела, потому что послышалась уверенная поступь отца, и господин Лоет остановился, изломив бровь, с нескрываемым интересом наблюдая за происходящим.
— Ну и? — коротко поинтересовался он, скрещивая руки на груди.
— И вот, — тяжко вздохнула Тина, в отчаянии вскричав. — Маменька!
— Чем был занят, дорогой? — поинтересовалась мадам Адалаис, глядя на мужа и не замечая несчастных глаз дочери.
— Отправил отцу письмо, мой ангел, — ответил Вэйлр Лоет. — Думаю, через пару недель его сиятельство будет здесь и заберет наше неугомонное сокровище. Я бы сам ее отвез, но слушать нытье всю дорогу не имею желания, пусть дед вкусит прелести общения со своей внучкой.
— Его сиятельство будет недоволен, — заметила его супруга.
— Плевать, — беззаботно ответил бывший пират.
— Гарпун мне в печень, — раздосадовано отозвалась с пола мадемуазель Лоет.
Глава 2
**************
За окном шумел зеленый сад, наполненный солнечным светом. В ветвях ближайшего дерева заходилась в восторге какая-то пичуга, чирикая уже не менее получаса. Из сада доносился негромкий смех садовника, разговаривавшего о чем-то с привратником. За дверями слышался голос отца, но вскоре он исчез, и за спиной мадемуазель Лоет, придававшейся унынию, сидя на окне, осталось лишь горестное сопение Лисси. Тина полуобернулась, чтобы взглянуть на няньку, и та совсем уж горестно протянула:
— Охо-хо-нюшки-и-и. Я же вас предупреждала, мадемуазель, я же говорила, я же увещевала, я же…
— Лисси, хоть ты не трави душу, — мрачно ответила девушка и снова выглянула в окно.
— Пс, пс, — вдруг коснулось ее слуха.
Тина бросила вороватый взгляд на нянюшку и попросила:
— Лисси, что-то в горле пересохло, принеси воды, пожалуйста.
— Так вот же стоит графин, там воды под самую крышечку, — ответствовала нянька.
— А я не воды, я чая хочу, — упрямо потребовала мадемуазель Лоет. — И печенья, да.
Лисси, невысокая женщина средних лет, с подозрением посмотрела на воспитанницу, после перевела взгляд на окно, но Тина хранила на лице всю ту же печаль. Она даже горестно вздохнула. После этого нянька покинула свой пост, куда ее определил хозяин, велев не спускать глаз с его дочери. Однако у дверей опять обернулась, испытующе глядя на девушку, но та еще больше поникла головой, и женщина поспешила исполнить просьбу воспитанницы, чтобы хоть немного утешить ее.
Как только за нянькой закрылась дверь, Тина тут же перегнулась через подоконник и встретилась взглядом со Сверчком. Эмил Мулер младший, прозванный Сверчком за умение болтать без передышки не менее часа кряду, был сыном одного из матросов с брига "Счастливчик", но котором капитан Лоет избороздил не один линг. Красавчик, остепенившийся и разжившийся небольшим брюшком, сменил матросские бриджи на брюки клерка, получив небольшое образование за счет хозяина, и теперь работал в конторе судовладельческой компании "Вэйлада", иногда вспоминая свое разудалое прошлое.
Сверчок, как говорил господин Лоет, пошел в отца "смазливой физиономией и ветром в черепушке". Впрочем, дружить дочери с парнишкой отец не запрещал. Тина частенько бывала в доме Мулеров, где мадам Мулер кормила ее вкусными румяными булочками. Несмотря на три года разницы в возрасте, Адамантина Лоет и Эмил Сверчок подружились достаточно быстро. Тине в ту пору было девять, а Эмилу шесть.
Как раз в ту пору нянька мадемуазель Лоет вышла замуж и уехала из Кайтена, маменька уехала в Льено, потому что дедушка Ансель Ламбер слег, и бабушка Дульчина обрушилась на мадам Лоет с мольбой приехать в отчий дом. Сыновья были заняты учебой, и их образование казалось отцу более важным делом, чем присмотр за сестрой. Не найдя быстро няньки, удовлетворявшей его строгим требованиям, господин Лоет начал оставлять дочь в доме своего бывшего матроса, жена которого предложила свою помощь.
Утром папенька завозил Тину к Мулерам, день она играла с Эмилом, уплетая за обе щеки стряпню мадам Мулер, а вечером Вэйлр забирал дочь домой, где ее пичкал разными сладостями Самель, тоже бывший кок с отцовского брига, перебравшийся на кухню дома четы Лоет. Самель ревниво осматривал "маленького ангела", каким-то странным образом находя ее исхудавшей, несмотря на явную розовощекость и сияющие довольством глаза. И быть бы Тине пухлой, как булочки мадам Мулер, если бы не живость девочки и возвращение мадам Лоет. Тина вернулась домой, но дружба с Эмилом так и продолжилась. Сначала они просились в гости друг к другу, а потом Сверчок перелез через ограду особняка Лоетов, и лазал по сей день, приводя в негодование няньку, привратника и садовника, потому что Сверчок непременно умудрялся вытоптать что-нибудь, пробираясь к своей подруге под окна. Или же ломал кусты, то падая с дерева, то пробираясь сквозь них. Правда, с возрастом младший Красавчик стал более ловким, и теперь следы его пребывания на территории особняка можно было заметить лишь изредка.