Он сорвал плащ, намотал его на руку, в которой держал факел, и вытащил меч.
— Готовьте оружие, лучники, — скрипнула натягиваемая тетива, — давай!
Первые стрелы метнулись в сторону желтоглазого моря, и тут же новые легли на тетиву. Послышался скулеж и угрожающее рычание. Стрелы вновь метнулись в темноту, прореживая армию опасных хищников.
— Они уйдут с рассветом, — негромко повторил ласс Корвель слова своей пленницы. — Держаться! — выкрикнул он, и волки бросились на людей.
Лучники бросили луки и вытащили мечи, едва успев к отчаянному броску зверей, казалось, совсем не боявшихся ни смерти, ни людей. Они кидались на воинов, пытаясь завалить и вгрызться в живую плоть. Нападали сразу по несколько на одного человека, все менее напоминая странной логикой поведение обычных волков.
— Их словно ведет чья-то воля, господин! — крикнул оруженосец.
— Тут не обошлось без Нечистого, — поддержал Рагнаф, закрывая собой ласса.
Корвель оттолкнул воина и встретил одного из волков на острие меча, но даже умирая, зверь все еще пытался добраться до мужчины. В воздухе пахло паленой шерстью, кровью и псиной. Крики людей смешивались с рычанием и визгом животных. Это было жутко, но люди и звери продолжали кидаться друг на друга, остервенело кромсая и разрывая плоть. Сколько длилось это безумие? Казалось, вечность. Еще никогда воины ласса Корвеля так не ждали наступления рассвета, который должен был принести спасение и отдых.
Пот заливал глаза, кровь сочилась из ран, оставленных зубами обезумевших волков. Тех, кого хищники сумели свалить, уже рвали на части, пируя рядом с умирающими собратьями. Люди поскальзывались на грязной земле, обильно политой кровью и чудом не падали, потому что тогда их ждала смерть. Волки караулили неосторожных, бросаясь на человека, не успевающего подняться.
— Держаться! — в который уже раз орал ласс, постепенно отступая у стенам дома, за которыми пряталась его пленница, давшая своим предсказанием воинам возможность подготовиться к встрече с необычным противником.
Факелы давно потухли, а разжечь новые было некому. Корвель бил мечом и кинжалом, без жалости, не замечая, как бежит время, не слыша ничего, кроме рычания рядом с собой. Он и его воины уже сами уподобились волкам, с ответным рычанием кидаясь на зверей. Сколько их осталось? Этого сейчас невозможно было понять, да и не до счета было тем, кто еще противостоял выдыхающимся волкам.
— Господин, нужно спрятаться в доме! — с мольбой выкрикнул один из молодых воинов. — Мы все тут подохнем.
— Держаться, — ответил ласс, словно это было единственным словом, которое он помнил.
— Но мы сдохнем!
— Господин!
— Они уйдут с рассветом, — повторил Корвель и бросился на очередную рычащую тварь.
Катиль проснулась от удара в ставню. Она подскочила на стуле, закрыла рот руками и с ужасом посмотрела на дверь. Затем несмело приблизилась к ней и прижалась ухом, прислушиваясь к происходящему за стенами дома. Ее руки невольно легли на засов, но она тут же отдернула их, понимая, что никому и ничем не поможет. И девушка осталась ждать, когда ласс велит открыть ей дверь.
— Открой, ведьма! — заорал кто-то. — Немедленно открой!
— Пошел вон, — прорычал чей-то голос в ответ, и Кати с трудом узнала Корвеля. — Не смей открывать! — это уже относилось к ней, и лаисса часто закивала, отступая от двери.
Она прижала руки к груди, пытаясь смирить бешенное сердцебиение. Ей не было страшно так ни разу в жизни, даже когда воины Корвеля хотели повесить ее. Тогда Кати верила, что Святые не оставят ее, потому что она спасает живые души. Теперь же происходящее пугало ее своей неизвестностью. Возможно, будь в доме кто-то еще, она бы боялась меньше, но одиночество только еще больше усиливало страх.
Катиль зажала уши ладонями и сползла по стене, оседая прямо на пол. Она твердила, как заведенная:
— Святые Защитники, Святые Защитники, Святые Защитник…
А когда сил на страх не осталось, за дверями вдруг все стихло. Некоторое время Кати, убрав руки от головы, прислушивалась, а потом вновь бросилась к дверям.
— Ласс Корвель, — позвала она дрожащим голоском. — Ласс Корвель, вы там? Ласс Корвель? Кто-нибудь!
— Открывай, — послышался усталый голос.
Кати ухватилась за засов, но руки так тряслись, что не удавалось сдвинуть толстую деревяшку. Наконец засов поддался и с грохотом полетел на пол. Девушка распахнула дверь и, вскрикнув, отступила от порога. Окровавленный, измотанный и страшный ласс стоял, опираясь на стену. Он вошел в дом, не глядя на Кати, и тяжело опустился на стул, бросив меч на стол.
— Ушли, — глухо сказал мужчина. — Сколько осталось, столько и сбежали, поджав хвосты.
На пороге появился оруженосец, ничем не отличавшийся от господина. Он привалился стене и смотрел на потухший очаг пустыми глазами. Корвель поднялся со стула, дошел на кровати и упал на нее.
— Всем отдыхать, — велел он и закрыл глаза.
Оруженосец покинул дом, а Кати несмело приблизилась к лассу. Она несколько минут смотрела на него, а после вернулась к очагу и снова раздула огонь. После налила воды из оставшегося бурдюка и поднесла кружку мужчине, но он уже спал. Девушка вздохнула, сделала глоток сама и вернулась на свой стул. Теперь опасаться было нечего.
Глава 3
Ласс Корвель проснулся, когда день еще не прошел свою половину. Он привык отдыхать быстро, и вставал сразу, как только открывал глаза. Рагна, разнежившись после жаркой ночи спала почти до обеда, и ласс иногда любовалась ее нежным лицом в обрамлении разметавшихся светлых волос, особенно, когда на нее падало солнце. Тогда женщина казалась Корвелю почти прозрачной и невесомой, словно была феей из сказок и легенд.
Сейчас же ласс остановился рядом со столом, к которому перебралась маленькая лаисса. Она положила на стол руки, опустила на них голову и чему-то улыбалась во сне. У Катиль было трогательное, по-детски, наивное личико. Мягкие черты внушали симпатию своей открытостью. Красота? Скорей, миленькая, чем красивая. Но слишком бледная, румянца на ее лице ласс Корвель пока не увидел ни разу. Память услужливо подкинуло образ обнаженной испуганной девушки. Особой женственности в очень уж худощавой лаиссе не было. Острые плечики, выпирающие ключицы, нет, Рагна слишком уж преувеличила, превознося красоту Катиль Альвран. Хотя…
Мужчина самодовольно усмехнулся и отвернулся от спящей лаиссы. Рагна ревновала его ко всем, кто носил юбку: от прачки, забиравшей грязное белье господина, до соседок лаисс, искавших не только благоволение ласса Корвеля, но и пытавшихся отвести мужчину в дом Святых. Глупышка. Разве мог кто-то сравниться с ней в красоте, уме и огненной страсти, которую она дарила лассу с тех пор, как он забрал ее из отчего дома, пленившись светловолосой красавицей.
Должно быть, услышав сплетни о красоте лаиссы Альвран, Рагна нарисовала себе образ, который не соответствовал истинному облику провидицы. Добавила к этому благородное происхождение, дар девушки, и вообразила, что ее возлюбленный забудет о своей милой фее.
— Глупышка, — с нежностью произнес мужчина, казавшийся вечно хмурым и нелюдимым.
— Что? — Катиль подняла голову и теперь терла глаза, пытаясь прогнать сон.
Сейчас она была и вовсе похожа на ребенка, беззащитного и трогательного. Но ласс, раздосадованный тем, что его мысли подслушали, помрачнел и недовольно взглянул на девушку.
— Сейчас принесут воду, тут должен быть колодец. Умоетесь, и убираемся отсюда, — сказал мужчина и стремительно ушел.
Кати удивленно смотрела ему вслед. Она так и не поняла, чем заслужила такой злой взгляд и недовольный тон. Вздохнув, девушка покачала головой и встала, потягиваясь разминая затекшее тело. Дверь снова открылась, и ей принесли ведро с ледяной водой. Лаисса Альвран зябко поежилась, представляя, как сейчас погрузит ладони в воду, но решительно поджала губы и нагнулась к ведру.
Холодная вода обожгла кожу, Кати пискнула и спешно умыла лицо, полностью изгоняя сонную дремоту. Прополоскав рот остатками воды из бурдюка, девушка вздохнула, сожалея о невозможности обмыться, и вышла на улицу. Катиль огляделась и округлила глаза, глядя на ласса Корвеля.