«Пройду еще разок. Не найду – вернусь на берег», – решил Андрей. Он посмотрел в глубь леса, и ему показалось, что видит что-то темное. Бревно, что ли, поваленное? Подошел на десяток метров поближе. Мать честная, да это же самолет! Видимо, авария произошла давно, не один год назад. Развалившийся корпус был покрыт мохом, через обломки пробились молодые деревца.
Андрей обошел вокруг. Мотор валялся отдельно. Крылья, обтянутые перкалем, сложились, полотно было изорвано и частично сгнило, обнажив потемневшие фанерные потроха, как скелет. А плексигласовый козырек был, на удивление, цел. Видел он такие самолеты в старых документальных фильмах – маленький двухместный биплан «У-2», еще довоенных лет, позже названный «По-2». Так это, выходит, он уже несколько десятков лет тут пролежал? Как же его до сих пор не нашли?
Андрей подобрался к кабине – под ногами хрустнули какие-то детали. Заглянув в кабину, он невольно отшатнулся. В передней и задней кабинах сидели скелеты в истлевших одеждах, скорее – лохмотьях. Жутковато ему стало, как в детстве от фильмов ужасов.
Он решил уйти, отметив место падения самолета на навигаторе. Выберется на обратном пути в Соликамск или Пермь – сообщит в МЧС или другие органы. Только не в полицию – задолбают допросами. Общался он уже как-то с ментами, был свидетелем аварии – с тех пор зарекся.
Андрей сделал шаг вперед и, запнувшись, глянул себе под ноги. Прямо у его ног лежал деревянный ящик. Видел он похожие в армии. Выглядит, как патронный, и даже две защелки металлические.
Руководимый обычным человеческим любопытством, он откинул защелки. Прямо перед ним лежал брезентовый мешок под пломбой. Андрей приподнял его и удивился: мешок был тяжеленным, как будто наполнен кирпичами. Горловина мешка прошита проволокой и скреплена свинцовой пломбой. Бумаги ценные? Истлели в сырости, поди.
Сделав сбоку от горловины маленький надрез, Андрей наклонил мешок, и в подставленную ладонь ему посыпался желтый песок.
Вначале он не сообразил, поднес ладонь к глазам. Песчинки были тяжелыми, а когда он повернулся к солнцу, тускло блеснули под его лучами. «Так это же золотой песок! – догадался Андрей. – Намыли на приисках и вывозили самолетом. Только вот долететь по каким-то причинам не смогли».
Он аккуратно ссыпал золотой песок в прореху на брезентовом мешке. Потом собрался с духом и заглянул в заднюю кабину разбитого самолета еще раз. В ногах скелета, рядом с прогнившей дырой в полу лежал еще один ящик, значительно лучше уцелевший – даже надпись краской сохранилась.
Андрей перегнулся через борт, ухватился за ручку и с трудом вытянул ящик. По весу он был, как первый, килограммов сорок-пятьдесят будет. Откинув защелки, увидел такой же брезентовый мешок. На ощупь – песок. Закрыв ящик, Андрей прочитал полустершуюся надпись: «Партия № 3. 1947 год». Были еще буквы и цифры, но проглядывались они едва-едва, и все прочитать не удалось. Ничего себе, похоже – мешок тут лежит уже шестьдесят лет. Наверняка искали – ведь самолет с ценным грузом, да найти не сумели. О таких пропажах не объявляли по радио, иначе много охотников поискать нашлось бы. А летчик и пассажир погибли – иначе бы сообщили, да и груза здесь бы уже не было.
Андрей уселся на поваленное дерево – мысли в голове метались. Что делать? Сообщить в госструктуры? А кто даст гарантию, что золото пойдет государству, а не в цепкие руки чиновников? Веры в чиновничий аппарат, так же как и в силовые структуры, не было совсем – слишком часто мелькали на экранах телевизоров случаи воровства и коррупции. Рассказать друзьям? Вместе сюда приехали – вместе и решать надо. Или? В голове мелькнула подлая мыслишка. Забрать самому. Вот он, шанс, который выпадает раз в жизни, да и то один на миллион. Андрей решил не торопиться, не делать необдуманных шагов, все просчитать. А теперь надо на берег, к парням.
Он поднялся, но потом передумал. Наклонившись к ящику, отсыпал немного золотого песка в носовой платок, связал его в узелок и сунул в карман. Спрятать куда-нибудь ящики? Лопаты нет. К тому же лежали они здесь шестьдесят с лишним лет, полежат еще.
Он вернулся на берег, подхватил убитую утку и пошел прежним путем к парням.
Павел встретил его радостными воплями, подняв в обеих руках по утке. У Саши был один трофей.
Они вернулись в деревню. Дед Никифор разделал уток и бросил их вариться в большой котел, стоящий в русской печи.
– Славный супчик получится!
– Куда нам столько сразу? – увещевала его бабушка.
– Да ты посмотри сама: парни здоровые, аппетит на свежем воздухе нагуляли – съедят, не сомневайся.
Пока варились охотничьи трофеи, Андрей отозвал парней на улицу.
– Что за срочность такая? Ружья чистить надо! – пробурчал Саша.
Отойдя к сараю, возле которого стояла лавочка, ребята уселись. Андрей молча вытащил из кармана узелок и развязал его, оставив на открытой ладони.
– Это что? – не понял Павел.
– Догадайся сам.
Павел осторожно взял платок в руки, осмотрел его содержимое и передал платок Саше.
– Если бы я верил в сказки, то сказал бы, что это золото.
– Похоже. Где ты его взял, Андрей?
– Завтра покажу. Только – чур, пока никому ни слова.
– Договорились.
За ужином, пока ели вареных уток, все молчали. Утки были неплохими, к осени, перед отлетом в теплые края, нагуляли жирку. Только в утке, в отличие от курицы, мяса маловато, костлявая. Зато мясо вкусное. Только есть надо осторожно, дробь попадается.
– Что-то вы сегодня носы повесили, – заметил дед. – Первая охота, у всех трофеи, а вы вроде и не рады.
– Промахов много, дед, – ответил Павел. – Завтра без ружей сходим, погуляем, воздухом подышим.
– И в самом деле, в городах-то у вас дышать нечем.
После завтрака они сразу пошли к озеру – дорогу все трое и так уже помнили.
Андрей привел их к месту катастрофы самолета. Павел и Саша сначала обошли его вокруг.
– Видать, давно упал, – сделал вывод Павел.
– Судя по маркировке на ящике, в тысяча девятьсот сорок седьмом году, – уточнил Андрей.
– Ого! И не нашли до сих пор!
– Время послевоенное, вертолетов не было, как и аварийных маяков – как на современных самолетах. А тайга – вон она, на сотни километров вокруг.
Саша заглянул в кабину самолета, осторожно залез в карман пилота. Сокрушенно покачал головой:
– Там только труха одна.
– Похоронить бы их, люди все-таки.
– Завтра лопату возьмем, похороним. Ты лучше скажи, что с ящиками делать будем?
Они присели на поваленное дерево.
– Сдать бы их кому следует. Не наше золото – государственное. Как бы нам с ним проблем себе не нажить, – осторожно заметил Павел.
– Ага, чтобы чиновники или менты себе еще одну виллу на Лазурном Берегу купили. Надо его поделить на троих.
– Может, все-таки сообщить в ту же ФСБ?
– Если бы ты нашел клад, тебе бы причиталась четверть. А золото из самолета не клад, а государственное имущество, – рассудил Саша. – Потому тебе ничего тебе не отломится, кроме великой благодарности.
Парни задумались. Золото – вот оно, рядом, рукой можно пощупать.
– Ладно, давайте обсудим все, обратной дороги при любых вариантах не будет, – предложил Саша.
– Говори.
– Если золото сдадим, не получим ничего – так?
– Так, – в один голос согласились с ним Павел и Андрей.
– Это первый вариант. Второй: забираем золото себе и делим. А дальше-то что? Ты им в магазинах за кефир рассчитываться не будешь!
– Ну… продать барыгам, – неуверенно предложил Андрей.
– Ага, все барыги с бандюганами связаны или ментами крышуются – тут тебя и накроют. К тому же, даже если подпольному цеховику продадим, потеряем много.
– Почему?
– А какой ему смысл покупать у нас, когда он по этой же цене в магазине купит?
– Верно.
– О! Я придумал! – воскликнул Павел. – Стоматологам продадим – тем, кто протезированием занимается.
– От жизни ты отстал, Паша. Богатые давно себе вместо золота керамику ставят. И стоят такие зубы дороже золотых, а выглядят как настоящие. К тому же учти, что тут, в обоих ящиках, килограмм восемьдесят будет.