Села, где упала, прямо на обрезок доски, о который вытирали ноги. И выла, выла, до сухости в горле и истерического икания. Наверное, выплакала все, что накопилось за прошедшие сутки. И только немного успокоившись и утерев нос и соленые дорожки на щеках, поняла, что все это время крепко держала за шею ту самую собачищу, что лежала равнодушно у крыльца на цепи. Вздохнула, разжала сведенные в истерике руки, полюбовалась красными пятнами и царапинами - прижала, похоже , псинку сильно, а ошейник шипастый. Высморкалась в тот же завалявшийся в кармане платок, и повздыхав пошла таскать воду погладив Врана на последок по лобастой башке. Кажется, я уже не боюсь собак, или только одну собаку...
Высокий сруб прикрывала простая деревянная крышка, разбухшая от весенних дождей. Толстая веревка, намотанная на жердь, тянулась в глубину, несколько камней в рваной рыбацкой сетке служили противовесом. Большущей деревянной бадьи как раз хватило наполнить мои ведерки, только как их одеть на коромысло?? Покрутив его и так и так, вспомнив образцы народной росписи, попыталась этак небрежно взгромоздить коромысло на одно плечо. А как ведра цеплять?? На корточки садиться?? Присела, зацепила одно ведро, а второе как, оно ж за спиной?? В общем, крутилась и так и эдак, пока не разлила одно ведерко, да прямо в новые поршни.
Вода ледяная, шерсть не мокнет, но сбилась комком, ноги скользят, в общем, сходив пару раз туда - сюда с ведерками без коромысла скинула эти кожаные лапотки и повесила на тычки, для каких-то овощей, посушить. Ходить по холодноватой земле босиком оказалось приятно, и я быстро наполнила бадьи на печи и уже подбиралась к бадье для стирки, когда от дома послышались шаги и на тропинку вышел молоденький совсем, вихрастый парнишка, лет тринадцати. Увидев меня, он слегка поклонился и пробормотал:
- Госпожа Рита, госпожа Руима велела мне затопить баню.
'Госпожа'? Ну травницу понятно так называют из великого почтения к ее искусству, а меня за что так поименовали? Пожав плечами, понесла очередную пару ведер с водой к баньке. Парнишка встретил в дверях, перехватил ведра и сказал, что госпожа Руима ждет меня в доме. Вот и хорошо, а то тонкие деревянные ручки уже натерли мозоли на пальцах и ладонях. Прихватив по дороге свои поршни, отряхнула платье, ополоснула руки и лицо в бочке с дождевой водой и вошла в дом, провожаемая тоскливым, собачьим взглядом.
Глава пятая
На столе чинно стоял странный самовар, на его маковке пыхтел медный чайничек с травяным чаем. В мисках с бульоном плавали маленькие кусочки белого мяса и зелень, вместо хлеба были сухари. Бульон полагалось просто выпить, а мясо и зелень выловить сухариком или грубоватой деревянной ложкой. Потом долго и неспешно пили чай с той же сладкой хрустящей травкой, что и утром. Пот стекал с меня в три ручья, даже сидеть было неудобно - казалось, что вот - вот соскользну с лавки.
Потом пошли в баню и долго мылись, чистой одежды на меня не нашлось и травница, обмазав меня всю каким-то сладко пахнущим киселем, велела завернуться в покрывало и идти спать. Теперь уже я спала за печкой, на устланной лавке, а та где я свалилась накануне, оказалась местом для пациентов. Сама хозяйка дома спала на печи, что бы быстро вскакивать навстречу нежданным гостям. Сумка все так же сыто круглила бока, но я только сунула сверху очки и махнула мысленно рукой - все завтра, а сейчас - спать.
Убедившись, что гостья крепко спит, старуха, мягко ступая, вышла в сени и вошла в чулан, не скрипнув рассохшейся щелястой дверью. Слегка пахнуло сеном и снова стало тихо. Перепуганные сверчки застрекотали под окошками, пес приподнял голову и коротко взрыкнул. Потом снова лег и больше не шевелился до самого утра.
Утром новая ученица травницы выперлась на крыльцо в одном покрывале, отчего староста едва не прикусил язык, увидев такое непотребство. Мало того что страшная и вся зеленая, так еще и почти голая!! Но растрепанная девка, не заметила его гнева, лишь поздоровалась и поспешила в огород умываться.
Седовласый почтенный староста пожаловал к травнице по делам - и на ученицу новую посмотреть, и узнать, не надо ли почтенной старушке какой помощи, да и лекарством от своей хвори разжиться. Старуха приняла его ласково - усадила на мягкую подушку, налила сладкой водицы с цветочным запахом. И повела неспешную беседу по всем правилам - расспросила о здоровье самого старосты, его жены и трех дочек, покивала сочувственно заботам отца семейства, и даже протянула скляночку с мазью от геморроя. И лишь покончив с вежливой беседой, сказала - девку мою не обижайте, она хоть и странная, да способная, уже помогать может, а там глядишь, и на мое место встанет.
Старик перебрав узловатыми пальцами по отполированной временем палке мысленно схватился за голову и похвалил себя, что удержал язык и не стал бранить девку, зеленую, и бесстыдную. Коли старуха говорит, что ученица может ее место занять - значит и в самом деле сильная травница выйдет, прежних учениц и близко так не хвалила.
Понимая, что в избу заходить пока не стоит, ученица уселась на крылечке и от нечего делать стала разбирать спутанную собачью шерсть, вылавливать сухие репьи и травинки. Попутно выгладила шелковистые собачьи уши, проверила, не туго ли сидит ошейник. А в кухне все журчала беседа. Наконец староста поднялся и вышел с травницей на крыльцо. Старуха вежливо проводила его до порога и позвала ученицу в дом.
Зеленая жижа, которой была обмазана девица, вся осталась на покрывале, а вот кожа под нею выглядела чище и белее. Уложив девчонку на лавку старуха натерла ей спину и окрестности прозрачным резковатым настоем, а потом, вручив склянку , велела обмазаться целиком и обязательно лицо. Отдельное притирание полагалось для волос и ногтей, зубы почистить мелом, натянуть льняное платье и плетеный поясок на необъятную талию. Девушка находила в этих заботах успокоение, стараясь не думать ни о прошлом, ни о будущем - вот прямо сейчас пора садиться завтракать и хорошо, а мысли о родном доме и близких, о друзьях и учебе - подальше, подальше!
Привычный ароматный чаек, сладкая травка и теплые душистые булочки с незнакомым вкусом пришлись попаданке по вкусу. Но уже вторую булочку девушка просто крутила в руках прихлебывая чай, и сама себе, удивляясь - бывало в буфете булочек такого размера покупалось четыре, а то и пять. Вынув расческу, Рита вышла на крыльцо расчесать еще влажные от притирания волосы. Пес приподнял голову и стал смотреть, как она проводит массажной щеткой по волосам. Старуха, вышедшая следом, наставляла - проводи от корня к концам, ровно, прямо и не менее ста раз!! Потом помолчав, и полюбовавшись высоким забором, сказала:
- Мне нужно сегодня в лес уйти, дома за хозяйку останешься. Каша для Врана в печи, чай заварен, снадобья твои у кровати стоят, перед сном намажешься. Коли болящего привезут - положи на лавку и меня жди, утром буду.
Девушка удивленно воззрилась на хозяйку - оставляют одну? Бросают?
- Да не бойся ты! - прикрикнула травница - трава сегодня цветет, в самой силе будет, если не соберу на весь год без зелья останусь, а оно нужное, роженицам помогает, да и вернусь я скоро!
Недовольно нахмурившись, старуха взяла девушку за подбородок:
- Ничего не бойся, ты не одна, помоги-ка мне собраться.
Рита поднялась и всюду ходила за хозяйкой избушки хвостиком, пока за той не стукнула засовом калитка.
Глава шестая
.
Летняя резиденция Династии Риинер была весьма изящным с виду зданием. Многочисленные резные беседки окружали небольшой беломраморный дворец с высокими шпилями, устремленными в прозрачно - голубое небо. Окружающий поместье парк был еще по - весеннему звонок и легок. Лиственные деревья уже окутанные зеленоватой дымкой плавно переходили в вечнозеленый сосновый бор.
Окружающие дворец газоны уже покрытые зеленой травкой, будто цветами расцвели легкими дамскими платьями и затейливыми головными уборами. С лужайки для игры в мяч доносились шлепки по кожаному мешку и гортанные голоса кавалеров. Ветер шевелил скатерти на столах уставленных напитками и закусками для легкого завтрака на свежем воздухе.