– Немногое, – ответил Мудрец. – У Ангота нет Ключа Творения, а значит, он воспользуется помощью теургов. Ты знаешь, как поступить. Не препятствуй им, пускай закончат обряд. Твоя первоочередная задача – Ангот. Все остальное вторично. Понял меня?
– Да, Повелитель.
Иншарг не спешил уходить, хотя возле трона мрачными тенями уже возникли две молчаливые фигуры священников, готовых сопровождать Инквизитора, дабы подготовить его к предстоящему походу.
– Что-то еще? – спросил Мудрец, удивленно вскинув брови.
Очевидно, он считал, что их беседа окончена.
– Тебя что-то беспокоит, Повелитель, – Иншарг не спрашивал. Он утверждал. – И мне кажется, это связано с моим поручением.
Мудрец помолчал, словно не зная, что ответить стоящему перед ним воину, а когда, наконец, заговорил, его ответ смутил Иншарга, ибо был выстроен в форме вопроса. Странного вопроса:
– Ты когда-нибудь видел Начало Тьмы, Иншарг? – спросил властитель Силиорда.
– Нет, – ответил Инквизитор.
Мудрец закрыл глаза, тяжело и судорожно вздохнул, затем поднял тяжелые веки и пристально посмотрел на Иншарга. Глаза в глаза, как привык смотреть всегда. Только на сей раз, в его глазах отражались отчаяние и безысходность.
– Это чудовищно. Боль просто невыносима, – проговорил он вдруг страшным шепотом.
Шепотом, от которого Инквизитору стало не по себе. Никто не знал, способен ли Мудрец заглядывать в будущее, но предчувствовать грядущие события Повелитель Силиорда, несомненно, мог. И что он чувствовал сейчас, Инквизитор мог только предполагать.
– Я не справлюсь? – напрямую спросил Иншарг. – Я позволю Анготу впустить Тьму?
Он хотел узнать ответ сейчас, пока еще было время отказаться, попросить себе замену и спасти Жизнь от грядущего Начала. Начала Тьмы. Но ответ Мудреца оказался еще более странным, чем предыдущий, ибо показался Иншаргу совершенно бессмысленным:
– На все воля Творца, Иншарг. Мы лишь шахматные фигуры в его игре. Пешки, слоны, короли. Белые, черные. Светлые, Темные. И только Он знает, как сделать правильный ход. Нельзя ставить на ту или иную фигуру, когда партия только началась. Ведь бывает и такое, что пешка доходит до края поля и становится ферзем, а белые не всегда начинают первыми. В нашей игре иногда право первого хода остается за Тьмой. И даже я ничего не могу поделать с этим. Иначе война завершилась бы давным-давно.
Неожиданное откровение Мудреца ошеломило Инквизитора. И, не удержавшись, пытаясь развеять все возрастающие сомнения, он задал еще один вопрос:
– Кем являюсь я в этой игре, Повелитель?
– Пока не знаю, – откровенно ответил Мудрец. – Ты доблестный воин, Иншарг, именно поэтому я выбрал тебя. Но партия только началась. Надеюсь, ты задашь мне этот вопрос еще раз, после твоего возвращения. Но я полагаю, к тому моменту спрашивать тебе будет ни к чему. Ты поймешь все сам. Иди, готовься к инквизиции. Священники проводят тебя.
Ждать бессмысленно. Надеяться глупо. Иншарг знал это и больше не спрашивал ничего. Мудрец сказал все, что считал необходимым.
Священники выступили из тени. Две безмолвные фигуры в богатых, расшитых серебром черных балахонах. Впрочем, богатство – мирской удел. Здесь это просто дань какой-то древней традиции, возникшей, возможно, даже не в Силиорде. Ведь священники тоже люди. Были когда-то таковыми…
– Помогите Иншаргу подготовиться к инквизиции, – обратился к ним Мудрец, сохраняя полную неподвижность и едва шевеля губами. – Пусть будет легок его путь.
Поклоны, шелест невесомых одежд. Тишина.