Его глаза расширились от удивления.
– Франческа, Франческа Минетти, что, Бога ради, вы делаете здесь в такое время?
Ее платье было разодрано от ворота до талии, и она, смущенно улыбаясь, придерживала его рукой.
– Вы же назначили свидание на террасе посольства неделю назад. Что случилось?
– Кое-что произошло, – ответил он. – Так у меня всегда бывает. Но вы-то что делаете здесь, в порту Матано, в этот час ночи?
Девушка покачнулась, и он подхватил ее как раз вовремя, прижав к своей груди на какой-то момент.
Она слабо улыбнулась ему.
– Прошу прощения, но у меня внезапно закружилась голова.
– Вам далеко идти?
Она убрала завитки волос со лба.
– Я оставила свой автомобиль где-то здесь, но в тумане все улицы похожи одна на другую.
– Лучше пойдемте в мой отель, – сказал он. – Это здесь, за углом. – Он стянул свой бушлат и накинул ей на плечи. – Может быть, я смогу уложить вас в постель.
Она засмеялась и на какое-то мгновение снова превратилась в ту волнующую женщину, которую он встретил на приеме в посольстве.
– Я уверена, что вы смогли бы.
Он улыбнулся и обхватил ее рукой.
– Мне кажется, вам уже хватит сильных впечатлений от этой ночи.
Сзади раздался звук шагов по брусчатке. Он быстро обернулся и увидел, как второй моряк ковылял в туман, прижимая руки к лицу.
Шавасс сделал быстрый шаг по направлению к нему, но Франческа поймала его за рукав.
– Пусть себе идет. Я не хочу, чтобы полиция вмешивалась в это дело.
Он взглянул в ее взволнованное лицо и улыбнулся:
– Ну ладно, Франческа. Если вы так хотите, пусть будет по-вашему.
Во всем этом было нечто странное, чего он не мог понять. Они прошли по причалу и свернули на набережную. Среди портовых городов Матано считался спокойным, но не настолько, чтобы хорошенькая молодая девушка могла бродить там в три часа ночи, не боясь последствий. Несомненным было только одно. У Франчески Минетти должна была быть серьезная причина, чтобы оказаться здесь, да еще в такое время.
Отель, небольшое оштукатуренное здание, находился тут же, за углом. Над входом висела старинная электрическая вывеска. Но отель был чистым и недорогим, и готовили здесь хорошо. Владелец был другом Орсини.
Он спал, опустив голову на сложенные на столе руки, и Шавасс осторожно, чтобы не потревожить его, снял с крючка свой ключ. Они пересекли холл, поднялись по узкой деревянной лестнице и прошли по побеленному коридору.
Комната была обставлена просто – металлическая кровать, умывальник и старый гардероб. Как и всюду в этом доме, стены были побелены, а пол натерт до блеска.
Франческа остановилась в дверях, придерживая рукой платье у ворота, и с одобрением осматривала комнату.
– Неплохо. Вы давно здесь?
– Уже почти неделю. Это первый мой отпуск за год или даже более.
Он открыл гардероб, порылся в нем и наконец вытащил черный свитер из мериносовой шерсти с закрытым воротом.
– Примерьте это, пока я приготовлю чего-нибудь выпить. Вам это необходимо.
Она повернулась к нему спиной и натянула свитер через голову, а Шавасс направился к шкафчику в углу, достал бутылку виски и сполоснул два стакана под умывальником. Когда он повернулся, девушка стояла у кровати, наблюдая за ним, и выглядела при этом такой юной и беззащитной. Черный свитер не скрывал стройности ее фигуры.
– Сядьте же, ради Бога, пока вы не свалились с ног.
В комнате у французского окна, ведшего на балкон, стоял плетеный стул. Она рухнула на него и, прислонив голову к стеклу, стала смотреть в темноту. Там, в море, заунывно звучала противотуманная сирена.
– Мне кажется, это самый грустный звук во всем свете, – произнесла она.
– Томас Вульф предпочитает свисток паровоза, – сказал Шавасс, наливая ей виски в стакан.
Она удивленно посмотрела на него.