Но в дни ожидания чего-то важного конунг часто посылал туда людей, точно это могло ускорить приход вестей.
– Конунг, позволь мне! – не попросил, а скорее потребовал Асвальд. Его обидело, что конунг обратился к безродному сыну рыбака или кто он там, не заметив его, сына ярла!
Торбранд посмотрел на него, качнул соломинкой, которую по привычке держал в уголке рта и покусывал.
– Не стоит, – спокойно сказал он. – Такое поручение недостойно тебя, Асвальд. Подожди, твое время еще придет.
Асвальд отвел глаза, не зная, понять это как упрек или как обещание. Арне уже вывел лошадь из конюшни, когда в ворота влетел всадник и сразу соскочил на землю.
– Конунг! – радостно выкрикнул он, придерживая коня за гриву.
Торбранд шагнул вперед за порог, вспомнив, что Грани Заплатка был среди тех хирдманов, кто вчера вечером отправился на Дозорный мыс.
– Корабли! Там корабли! Не меньше десятка! Это Хродмар Ярл!
И тут все увидели условный столб дыма над Дозорным мысом. Фру Стейнвёр ахнула, вскинулась, будто хотела подпрыгнуть от волнения, но горшок сметаны ей мешал, и она торопливо завертела головой, выискивая, куда бы его девать. Оживленно гудящие женщины толпой сыпали из хозяйского дома ей навстречу, но Стейнвёр поймала кого-то, решительно всучила горшок, а сама побежала к воротам. Ключи у нее на поясе звенели, как оружие воина.
***
Время было не слишком подходящим для большого пира, но к вечеру в Аскегорде собралось столько народу, что поневоле пришлось готовить большое угощение. Заслышав, что вернулся Хродмар ярл с квиттингской данью, в усадьбу набилось все население фьорда, кроме разве что тролля из Дымной горы. Хродмара ярла давно ждали, и с самого утра знатные хёльды и простые рыбаки верхом и пешком, в одиночку и ватагами тянулись к Ясеневому Двору. Всем хотелось послушать, что расскажет Хродмар ярл о Квиттинге, и посмотреть, что он привез.
Усадьба конунга фьяллей выглядела не богаче, а то и беднее, чем усадьбы его же ярлов. Торбранд не был тщеславен или жаден и почти всю свою долю добычи раздаривал. Ведь хороший конунг – это тот, про кого скажут:
Щедро давал он
верной дружине
жаркое золото,
кровью добытое.[17] .
Медвежья Долина, Пологий Холм, Висячая Скала и другие усадьбы Аскефьорда могли похвастаться ткаными коврами на стенах, серебряной и золотой посудой, а в Ясеневом Дворе главным украшением был священный ясень, растущий в полу посреди гридницы [18] и уходящий кроной выше кровли. Деревянная резьба скамей и столбов потемнела от времени, щиты над столами носили следы многочисленных ударов. «Гридницу украшает доблесть воинов», – говорил когда-то старый Тородд конунг. И его сын Торбранд не искал других украшений.
Гридница была полна и оттого казалась тесной: на длинных скамьях плечом к плечу сидели гости, пустовало только второе почетное место – напротив хозяйского. И ожидало оно, конечно же, Хродмара ярла. Его все не было, и даже терпеливый Торбранд конунг беспокойно двигал свою соломинку из одного угла рта в другой. Это служило признаком недовольства, и Асвальд наблюдал за конунгом не без некоторого злорадства. Каждое мгновение задержки падало каплей меда на его гордую, но не лишенную некоторой завистливости душу.
В ожидании гости судачили: почти все уже видели мешки с квиттингским зерном, железные крицы, похожие на ноздреватые черные караваи. Остальное была ерунда: полотно, вяленая рыба, кожи, шкуры, немножко льна, немножко меда. Все тоже полезные вещи, но нужны больше как товар: рыбы и шкур у фьяллей хватало своих. Им нужны были две вещи: железо, которого во Фьялленланде почти не добывали, и хлеб, который здесь плохо рос. И теперь придется везти полученное дальше, продавать и менять.