Разве в прежние годы конунг квиттов собирал столько? Пусть он отдает нам всего четверть, но и четверть должна быть побольше! Что ты на это скажешь?
Асвальд не слишком любил Хравна хёльда (это был отец того самого Эрнольва ярла, который мог сделаться конунгом), но сейчас целиком одобрил его слова. Гридница поутихла, люди бросали взгляды то на Хродмара, то на конунга.
– Мы собираем дань не со всего Квиттинга, а только с двух четвертей, – напомнил Хродмар ярл. Его лицо стало замкнутым и решительным, как перед битвой. – Только с Запада и Юга, которые признают Гримкеля Черную Бороду своим конунгом. Восточное побережье платит дань слэттам, которые не пустили нас туда, а Север достался раудам, которые помогали нам пройти его. Теперь там хозяйничают люди Бьяртмара Миролюбивого.
– Но Квиттингский Запад и особенно Юг – самые плодородные области! – возразил Гейрольв из усадьбы Орелюнд. Это был жадноватый старик; хромота не пускала в поход его самого, но он уже поставил поминальные камни по сыну и по младшему зятю и чувствовал за собой право встревать в квиттингские дела. – Там собирают хорошие урожаи!
– Но именно там были самые упорные битвы, особенно на Западе! – напомнил Кари ярл, отец Хродмара. – Твой родич Ари остался именно там, если я не ошибаюсь. Многие усадьбы вовсе разорены, и никто ничего не сеял.
– А железо? – воскликнул Стейнар хёльд из Трерика, и по гриднице пробежало движение. – Ведь его добывают во внутренних областях, а там мы не были, и рауды тоже не были! Их железная добыча не пострадала, почему же так мало железа?
– Железо не ходит само! – отрезал Хродмар, и его глаза сердито сузились. «Ага, об этом тебе говорить не очень-то приятно!» – мысленно отметил Асвальд. – Железо нужно привезти из внутренних областей. А Гримкель этого не сделал. У него не слишком много людей, чтобы соваться в Медный Лес!
Гридница опять загудела, но быстро притихла. Во внутренней области Квиттинга, в так называемом Медном Лесу, где крылись основные залежи железной руды, бывал мало кто из фьяллей. Зато не было недостатка в страшных рассказах о буйстве неукротимой тамошней нечисти. Во взглядах, устремленных на Хродмара ярла, заблестело новое любопытство: все знали, что он там бывал.
– Я правильно понял, Хродмар ярл, что Медный Лес отказывается платить дань собственному конунгу? – наконец произнес Торбранд конунг.
– Да. – Хродмар ярл прямо взглянул на него, веря, что уж конунг во всем разберется. – Говорят, что в Медном Лесу собралось много народу из тех, кого мы выгнали с побережий и с Квиттингского Севера. Они отказываются признавать Гримкеля своим конунгом.
– Но для нас это не слишком хорошо! – с неудовольствием заметил Торбранд. – Ведь эти люди могли бы дать вдвое больше железа!
– Они не так глупы, чтобы ковать нам мечи на самих себя! – почти злобно ответил Хродмар. Он рвался между стыдом за полупроваленный поход и убеждением, что сделать больше было невозможно. – Я не думаю, чтобы мы сейчас могли их заставить!
С каждым словом этой беседы тайное возбуждение Асвальда все возрастало и возрастало: его вечный соперник уверенно ехал к канаве [20] . И тут Асвальд не выдержал.
– Кто стал бы с тобой спорить – среди нас нет никого, кто знал бы этот троллиный полуостров лучше тебя! – крикнул он. – Видно, однажды встретившись с великаном, ты больше с ним встречаться не хочешь. Это вполне понятно и благоразумно!
Хродмар ярл повернулся к нему, в его голубых глазах сверкнула острая искра бешенства. Асвальд был счастлив: да, он имел в виду именно то, что доблестный Хродмар ярл побоялся лезть в Медный Лес.
– А если кто-то сам чего-то не может, то ему вполне естественно вообразить это дело и вовсе неисполнимым! – продолжал Асвальд.
– А иные, я вижу, завидуют моей мудрости! – воскликнул Хродмар. От ревнивого и злого на язык Асвальда Сутулого он ничего другого и не ждал.