Щеголя маньяк побаивался, но запах ребенка сводил с ума.
– Ты, покажи мне девку! Сними с нее халат, я ведь два месяца взаперти!
Без ответа.
– Ну, я тебе говорю! Телку покажи!
Тот, кого комиссар назвал Ортегой, поднял на Остапчука холодные черные глаза. Людоед слегка смутился. Ему приходилось видеть взгляды, переполненные ненавистью, страхом, злобой, но то, что Емельян прочитал в сумрачных глазах длинного, было гораздо хуже. Полное отсутствие эмоций, никакой агрессии и в то же время – огромная сила, еще ленивая, но уже слегка раздраженная неумным поведением маньяка.
А еще Остапчук подумал, что в этих глазах было очень мало человеческого. Можно сказать – не было совсем ничего человеческого.
– Чего пялишься?
Ортега продолжал молчать.
И смотреть.
– Чего пялишься, сказал! – В голосе Остапчука зазвучали панические нотки. Он был не в силах оторваться от пронзительно черных глаз. – Чего…
Тоскливый вой окутал салон микроавтобуса. Побелевший маньяк схватился за голову и вывалился из кресла. Из его ушей текла кровь.
– Не надо… не надо…
Рот скривился, глаза закатились, были видны лишь желтоватые, быстро наливающиеся кровью белки, казалось, еще чуть-чуть, и резко возросшее внутреннее давление взорвет голову маньяка.
– Ортега, хочу вам напомнить, что этот чел пока нам нужен, – бесстрастно произнес щеголь в белом.
– Конечно, комиссар, – буркнул черный костюм и отвел от Остапчука взгляд. – Извините.
– Ничего страшного.
Девочка засопела во сне, и Ортега вновь поправил на ней халатик. Микроавтобус погрузился в тишину, изредка прерываемую негромкими стонами окровавленного, насмерть перепуганного Остапчука.
Возможно, жители Пяловской улицы гораздо внимательнее отнеслись бы к своей необычной электроподстанции, если бы среди них нашелся хотя бы один старожил, который помнил, что именно находилось на месте этой типовой коробки семьдесят-восемьдесят лет назад, до того, как деловитые бульдозеры начали вгрызаться в дегунинскую землю. Но таких старожилов в этом районе, увы, не было, и некому было вспомнить, что раньше на этом самом месте располагался большой каменный амбар, еще раньше амбар был деревянным, а еще раньше здесь высился поросший бурьяном холм. И стоит ли говорить о том, что и размеры амбаров, и размеры холма в точности совпадали с размером современной электроподстанции? Возможно, если бы люди были более внимательны, они бы сопоставили эти странные факты и попробовали бы, невзирая на надпись: «Осторожно, высокое напряжение», проникнуть наконец в расположенное в их дворе здание.
И были бы очень удивлены.
В электроподстанции не было и намека на сложные, высоконапряженные устройства энергетических систем. Не было никогда, ибо за разрисованными стенами электроподстанции располагался Дегунинский Оракул – одно из древнейших строений Тайного Города. Старинный артефакт, созданный еще асурами, пришедшими на берега Москвы-реки много тысяч лет назад.
Внутреннее помещение «электроподстанции» представляло собой большой зал, пол которого был покрыт великолепным ларнайским мрамором, черным, с прожилками из чистого золота, любимым камнем асуров. Каменоломни, на которых добывали этот удивительный сорт мрамора, уже давно погрузились на дно океана, а он продолжал украшать зал, напоминая о былом величии создателей Оракула. Стены помещения были выложены плитами зеленой яшмы, а куполообразный потолок отделан нежно-голубым лазуритом, демонстрируя удачную попытку создать иллюзию небесного свода. В центре зала, на небольшом постаменте из того же ларнайского мрамора, только белого, стояли четыре изящные колонны прозрачного горного хрусталя, поддерживающие вырезанную из цельного золотистого берилла сферу. Исходящее от нее сияние освещало зал, и в его слегка мерцающем свете была отчетливо видна красноватая дымка, извивающаяся между колоннами, – сердце Дегунинского Оракула.
– Хотел бы я увидеть твои сны.
Глухой, чуть шипящий голос исходил от высокой, закутанной в черный плащ с низко надвинутым капюшоном фигуры, медленно вошедшей в зал и остановившейся в нескольких шагах от подиума. Берилловая сфера вспыхнула чуть ярче, красноватая дымка сначала замерла, а затем переместилась к тем колоннам, которые были ближе к гостю.
– Поменяемся душами?
Оракул ответил точно таким же голосом. Абсолютно таким же. И красная дымка, сгустившись между колоннами, приняла вид высокой фигуры в черном плаще.
– Это лишнее. – Низко надвинутый капюшон качнулся. – Мне просто интересно.
– Странно, я думал, ты отдал любопытство своей кукле.
– Сантьяга не кукла, – спокойно ответил гость. – Он – это я.
– А я – это он! – Теперь между колоннами стоял высокий черноволосый мужчина в элегантном белом костюме. – И кто из нас ты?
Голос, жесты, свободная поза – хозяин идеально скопировал щеголя из микроавтобуса. Фигура в черном плаще кашлянула. Хотя, возможно, это был легкий смешок.
– Ты по-прежнему забавен, Оракул.
– И по-прежнему голоден. – Между колоннами снова извивалась красноватая дымка. – Ты пришел по делу, князь?
Вместо ответа гость медленно развел в стороны длинные руки.
– Хорошо, – прошептал Оракул, – хорошо.
Фигуру князя окутал плотный черный туман. Он продолжал поднимать руки, и облако, изредка прорезываемое сверкающими черными искрами, начало сгущаться над его головой.
– Чувствую, вопрос серьезный.
Неопытный наблюдатель мог услышать в этом замечании Оракула разве что издевку, но князь хорошо знал, что скрывается за внешней суровостью и снисходительностью Оракула. Заключенная в артефакт всезнающая и всевидящая душа тосковала в одиночестве и была искренне рада любому посетителю, способному заплатить цену за ее откровения. Князь Темного Двора – мог.
Черное облако над его капюшоном приняло форму правильного шара, не уступающего по размеру берилловой сфере Оракула. Князь запрокинул голову, свел руки над головой, и теперь испещренное молниями облако танцевало на кончиках его пальцев. В нем было достаточно энергии, чтобы снести с лица Земли средних размеров город.
– Ты согласен принять мою цену? – поинтересовался князь.
– Это только часть цены, – ответил Оракул.
– Я знаю.
– Ты готов платить дальше?
– Готов.
– Тогда я согласен принять твою цену.
Князь медленно опустил руки перед собой на уровень глаз, и облако послушно поплыло к колоннам.
– Я согласен…
Красная дымка выскользнула из-за колонн и резким, стремительным броском дотянулась до облака.
– Я согласен…
Облако остановилось и стало быстро втягиваться в красноватую дымку, на глазах уменьшаясь в размерах.
– Хорошо!
Берилловая сфера запылала гораздо ярче, ее свет залил помещение, и князь, пробурчав что-то, поглубже надвинул на лицо капюшон.
– Хорошо!!!
Прозрачные колонны побелели, словно наполнившись густым молоком. Остатки облака исчезли, красноватая дымка не спеша вернулась на свое место, какое-то время медленно покрутилась между колоннами, словно наевшаяся змея, ищущая место для отдыха, затем снова сгустилась и приняла форму толстого, самодовольно улыбающегося мужчины в ниспадающем белом балахоне.
– И о чем ты хотел спросить меня?
– Нужно посоветоваться, – глухо произнес князь. – Зеркало Нави принесло странные знаки.
– Что в них было? – осведомился Оракул. – Кровь?
– Не только, – спокойно ответил гость, – хотя знак большой крови там присутствовал. Главное, что подобное сочетание дает неопределенность. Зеркало не может вычислить источник будущих событий.
– Странно, что оно вообще дало тебе хоть какой-то знак, – усмехнулся Оракул и погладил большой живот. – Я не ожидал, что ваш артефакт сумеет уловить те робкие следы грядущего, которые вижу я. Настолько робкие, что даже лучшие маги-прорицатели Тайного Города не способны почувствовать их. Неудовлетворенность и обида дают странные всходы…