<p>
В небе висят тяжелые свинцовые облака, на западе занимается зеленоватое ядовитое свечение – верный предвестник выброса. Скорее всего, у меня не больше полутора часов, чтобы найти мало-мальски пригодное укрытие. Иначе за пару минут схвачу дозу не хуже, чем за часовую прогулку по Светящемуся Морю. Да и кислотный дождь – не самое приятное погодное явление.
Хорошо, что здесь неподалеку полуразрушенный хутор с подвалом. Заодно посплю.
Ветер бросает в лицо взвесь из сухой бетонной пыли, мелкого мусора и еще черт знает чего. В нос бьет тяжелый запах мертвечины и гнили. Надо думать где-то здесь разлагается пара, а то и тройка рейдеров. Ребята из Братства не заботятся о том, чтобы убрать за собой после зачистки.
Впрочем, разлагающийся на свежем воздухе труп сейчас не удивит даже ребенка.
Хоронят только близких. Тех, кого действительно не хочется оставлять на растерзание бродячим собакам и прочей нечисти.
Рейдеров же с удовольствием скормили бы псам и живьем. Тем более ни у кого не возникает желания закапывать их вздувшиеся, погрызенные собаками и кишащие опарышами трупы. Особенно на ничейной территории.
– Плохое мясо, – бурчит за моей спиной Силач.
Это он прав. Хотя я все равно не позволяю ему жрать человечину. Что его, кстати, очень бесит.
Силач – супермутант. Гора мышц, обтянутых оливковой кожей. Лысая башка, неумение связывать слова в полноценные предложения и никак не сочетающийся со всем этим пугающе умный взгляд.
И иногда мне кажется, будто он видит меня насквозь. Смотрит, склонив бугристую, исчерченную шрамами голову набок. Хотя магия момента исчезает, стоит ему только открыть рот.
Я встретил его на самой верхушке Тринити Тауэр. Запертого в клетке с каким-то нелепым фриком в штопанном костюме – любителем классической литературы, а в частности Шекспира.
Мужик явно крепко приложился обо что-то головой, прежде чем отправиться заниматься просвещением супермутантов. Вряд ли они оценили бы даже сказку про колобка, что говорить о Макбете.
Хотя вот силач оценил. Словосочетание «бальзам прекраснодушия» крепко засело в его «проапгрейденном» радиацией мозгу, как и желание этот самый бальзам заполучить.
И я, шутки ради, пообещал ему, что помогу в этом нелегком деле. Чего только под «винтом» не скажешь.
Что? Ах, да... Я же, как это было принято говорить двести лет назад, наркозависимый. Благо наркоту в Пустоши достать проще, чем еду.
Правда, Силач это ненавидит. И каждый раз, когда я, забившись в относительно сухую и безопасную дыру, удалбливаюсь по самые ногти, укоризненно бормочет под нос, порой угрожая даже уйти восвояси. Но всегда остается. И когда я прихожу в себя, он неизменно сидит рядом, положив на колени свою винтовку и смотрит. Просто молча пялится на то, как я блюю на засранный пол, матерюсь и жадно глотаю воду из фляги.
Наверное, если бы не он, меня давно либо сожрали бы твари, либо пристукнули рейдеры. Валяющееся в отключке тело – лакомый кусок и для тех, и для других.
Хотя, не будь Силача рядом, я никогда не позволил бы себе... Или позволил? Черт его знает. Сейчас я уже ничего не могу сказать с уверенностью.
Кроме того, что доверяю Силачу безоговорочно.
От человека, которым я был двести лет назад, давно не осталось ничего, кроме порядком истрепавшейся оболочки.
Я даже не могу вспомнить лица жены. Все, что было «до» – стерлось как рисунок на песке после прилива.
Как будто я помню, что такое песок и прилив.
– Силач что-то слышать! – в голосе супермутанта тревога.
– Что там? – карабин оказывается в руках словно сам собой. Это уже даже не рефлекс, а инстинкт.
В прицел видно только иссохшие изломанные кусты, заросшую ряской лужу и развалины хутора. Но причин не доверять у меня нет. Органы чувств у супермутантов развиты куда лучше, чем у людей.
– Силач чуять, – он перехватывает винтовку. – Человеки. Много оружия. Плохой день.
Плохой – это слабо сказано. Батарей к карабину у меня осталось до смешного мало. Выброс уже вот-вот начнется. А рейдеры, когда их много, становятся опасными противниками.
Кого ж еще здесь можно встретить, кроме этих ублюдков.
Самое смешное, что утром я обменял пистолет и коробку патронов к нему на пару стимпаков и упаковку антирада. А оставшиеся крышки потратил на жратву.
Ну, зато если подохну, то сытым.
Мысль вызывает нервный смешок.
Силач оборачивается, смотрит с подозрением. И спустя пару секунд выдает:
– Человеку смешно? Силач сказал смешное?
– Лучше заткнись, – советую ему и снова приникаю к прицелу.
Их пятеро. Вооружены до зубов. Судя по тюкам, что они свалили у люка, ведущего в подвал – караван.
Остановились переждать выброс. А это автоматически обозначает то, что мне его переждать не светит.
В небе уже грохочет. Черное брюхо нависшей тучи периодически вспарывают ветвистые молнии.
Если не выбью ублюдков с хутора – подохну.
– Человеку надо прятаться, – Силач словно читает мои мысли. – Силач помогать.
Каким бы тупым Силач иногда не казался, тут он прав. Другого выхода у меня нет. Либо сдохнуть в поле от радиации, либо попытаться отбить хутор.