- Тебе конец, адов выродок!! - прохрипел молодой варвар. - Я Кэннон-троммелиец, и все мои враги лежат в могилах.
Он бросился вперед, однако, когда его вытянутые руки почти схватили демона, тот вместе с добычей растаял в воздухе. Кэннон промелькнул в оконном проеме и, сопровождаемый кисло-горьким запахом демона, рухнул вниз: "А-хм-бульк! Фу-у!" Собиратель объедков поставил свое четырехколесное корыто прямо под окном...
* * *
В алебастровом дворце, на роскошной постели содрогалась в оглушительных рыданиях Сесе-пупе. Крокодильи слезы смешались с косметикой, отчего щеки ее были перемазаны красно-черными разводами. Накладная грудь была криво приклеена на прежнее место. Похотливая владычица через равные промежутки прерывала стенания для того, чтобы заговорить и вырвать клок волос. Бедняга, с головы которого вырывали эти волосы, обливался слезами, но не кричал, ибо прервать слова хозяйки означало смерть.
- Найди его! - орала Сесе-пупе. - Поймай и прикажи подвергнуть самым садистским пыткам!
- Я все понимаю, дорогая, - томно отвечал ее рыхлый муж. На полу стояли носилки, все укутанные в лиловый бархат. - Вся моя тайная полиция уже послана на поиски... Эй ты, толстозадый, почеши мне за ухом... Я не могу дотянуться.
Когда мужа унесли, Сесе-пупе отбросила прочь растрепанного раба и встала.
- Ну, погоди! - прорычала она, грозя в никуда перепачканными румянами и волосами кулаками. - Я сама разделаюсь с тобой. Парочка слуг из ада - вот кто мне нужен. Благо моя тетя была ведьмой.
* * *
Имхалай-Багалай с торжеством размахивал руками. Столченные в порошок кости казначеев четырех самых богатых городов мира разлетаясь по черному подземелью, наполняли его силой, которую черпал потом волшебник при совершении своих обрядов. В это время магический круг из костяшек счет воссиял, выбрасывая вверх столб слабого свечения. Через мгновение в нем появился Нурулай-Багадур. Появившись, он согнулся и со звонким стуком воткнулся лбом в невидимую преграду. Его длинные тощие руки сходились в низу живота.
- Ну? - угрожающе проскрипел Имхалай. Демон лишь уставился на него выпученными красноватыми глазами и беззвучно разевал рот.
- Говори, ржавый арифмометр, или я превращу тебя в мешок глиняных черепков! - взвыл Имхалай. Зачерпнув волшебных чернил, он метнул их в демона. Сияние магического круга покрылось черной рябью.
- Я схватил ее, - простонал Нурулай хриплым тенором. - И поволок с собой. Я хотел пройти коротким путем через средний круг ада, там, где недалеко фито-бар, сауна и общежитие молодых демонов. Я держал ее этими руками и прижимал к себе, - он вытянул когтистые пальцы перед глазами. - Но будто молот сокрушил меня в самое больное для демона место... Я выпустил ее, и теперь с неделю мне придется ходить, согнувшись пополам...
- Это место самое больное не только у демонов... - рассеянно сказал Имхалай. - А где ты ее отпустил, бедняжка?
- Я же сказал... но я недееспособен!
- Ах да! Не волнуйся, грязная рваная ассигнация, ты больше не нужен. Кто-нибудь другой найдет ее.
Убийцы выстраиваются в очередь, или Страшная тайна Имхалая.
- Ну вот, теперь тебя будет искать еще и полиция Йогуры за убийство Собирателя Объедков, - гнусил Пердолиус, пытающийся угнаться за почти бегущим Кэнноном.
- Замолчи, или меня будут судить за два убийства!!
Зажимающие носы прохожие разбегались с их пути. Они прошли по узким загаженным улочкам и очутились в зловещем месте. Пятиэтажное, сложенное из коричневого лесса здание занимала таверна "Розовый лютик". Под вывеской в виде цветочка значилось: "Для отъявленных негодяев и скрывающихся убийц." Для удобства постояльцев огромный двор вокруг таверны был отдан под кладбище.
- Ага, - пробормотал Кэннон несколько успокоенно. - Здесь нас никто не найдет.
Они вошли внутрь и остановились, чтобы осмотреться, у ближайшего столика, за которым сидело трое мрачных личностей. Тот, что оказался рядом с Кэнноном, моментально закатил глаза и рухнул на пол. Его друг хрипло крикнул:
- Эй, толстячок, никуда не уходи. Сейчас я доем мясо и убью тебя.
Пердолиус, скорчив страшную рожу, поднял над головой руки с растопыренными пальцами, с которых сорвались голубые искры. Они впились в голову угрожавшего, и от этого его длинные волосы растопырились в разные стороны. Человек испуганно шарахнулся вбок, причем волос его ткнул в глаз третьего, сидящего за этим столом. Тот, не переставая флегматично пережевывать мясо, вытащил из-под столешницы огромную лапищу и вонзил под ухо пораженному Пердолиусом кривой нож. Волшебник, удовлетворенно кивнув, пошел дальше. Кэннон уже шагал к лестнице вслед за позеленевшим, зажимающим лицо жирным хозяином.
Комната, которую им предоставили, была получше прошлой: в ней было на две дырки в полу меньше, а из тюфяка, жалобно пища, выбежал всего один маленький крысенок. Они улеглись, намереваясь отдохнуть, хотя за окном светило полуденное солнце. Впрочем, спать никто не собирался.
- Кэннон, тот демон был прислан злодеем Имхалаем. Теперь он свершит свое темное дело! - вновь начал гнусить старый волшебник.
- Не вспоминай при мне об этой твари! - заорал варвар. - А на Имхалая мне плевать.
- Ты ведь обещал мне!
- Все, я увольняюсь. Теперь только одно заботит меня: где найти черномазого и выбить из него душу.
- Но Имхалай! Только он сможет помочь тебе найти его!
Молодой варвар недовольно засопел. Как видно, ему хотелось возразить, но возразить было нечего.
- И что же, тащиться в проклятую Хремом пустыню, в дурацкий замок и еще ко всему драться с волшебником? Я не люблю магии и не связываюсь с магами.
- Предоставь это мне. Вот только, чтобы тягаться с Имхалаем, мне нужна вещь, которая поможет сокрушить его. Это высушенный аппендикс Имхалая, который вырезали у него в младенчестве, поэтому он не смог позаботиться о нем. Его спрятали под обивку внутренностей шкатулки, служащей для хранения алмаза "Заря Чуркистана", камня размером с арбуз. Ты достанешь его.
- Откуда?
- Он в одном из дворцов, самом пышном и огромном из тех, что стоят на улице Половых Извращений. Там живет родственник короля Габануя Йама-йама-йама-ик.
Мертвенно побледнев, Кэннон вскочил на ноги.
- А как зовут его жену?
- Сесе-пупе...
Несчастный троммелиец схватился за голову.
А Сесе-пупе в это время исполняла магический ритуал вызывания демонов. Она жаждала самой кровавой расправы над молодым варваром, которого считала простым ловкачом, а потому она решила использовать двух молодых, изобретательных, кровожадных, мужественных демонов. Попрыгав по волшебным узорам на одной ножке, она плеснула на аккуратно размеченные смесью мозгов и рубленых червей места вызова кровью девственницы.
- Ухрлпр-Парклум и Пссуум-Быыыт, придите! - провыла похотливая женщина, тряся своим толстым задом. Комната наполнилась запахом серы, желтым дымом и скрюченными фигурами ярко-оранжевых демонов. Оба они лежали на боку, поджав колени к животу и спрятав в них руки.
- Вставайте и дрожите передо мной! - потребовала Сесе-пупе.
- Мы не можем! - пропищал один из порождений ада.
- Почему?
- Потому!.. Мы гуляли по адским кущам, когда откуда ни возьмись появилась девица. По-очереди мы пытались схватить ее, ведь по Аду нельзя шляться кому попало, особенно потаскухам, но эта тварь со страшной силой била прямо по... демон всхлипнул и пропал вместе с другим.
Сесе-пупе передумала. Она начала ритуал сызнова, только теперь ее целью стал менее резвый, пожилой и умудренный опытом демон. Она разумно решила, что он-то знает самые изощренные способы убийства.
* * *
Кэннон, кряхтя, залез на стену, ограждающую алебастровый дворец Йама-йама. Она возвышалась вверх на пять человеческих ростов, но любой троммелиец с детства умеет влезать на подобные препятствия, когда есть подходящая лестница. Верх стены тоже был препятствием, потому что для защиты от воров там насадили множество цветов. Молодой варвар ловко переступил их полосу и приготовился слезть по внутренней каменной лестнице, как вдруг в нос его попала пыльца. "Ах-х-х-щхщи!!!" - взревел троммелиец. От этого могучего рыка несколько цветков вместе с землей слетели со стены. По внутреннему карнизу к молодому варвару приблизилась тень, согбенная, с безвольно повисшими руками и шаркающей походкой. Когда тень подошла ближе, то оказалась мужчиной, и луна озарила его длинный нос, толстые губы и шлем, глубоко надвинутый на глаза. Кроме того на груди человека висела криво привязанная бронзовая пластина.