Между стеной и рвом росла настоящая трава. А может, над ней упрямица не властна?
— Расти, — велела королева траве.
И трава ушла под землю. Осталось лишь голое место.
Больше не стоило и пытаться. Талант королевы действовал, но... в обратном направлении. Глупо — загонять растения под землю.
А как же... трубач зловонный?! — вдруг вспомнила Айрин. Ведь он поднялся, а не опустился!
Поискав глазами, королева обнаружила трубача. Но он вырос на противоположной стороне рва, далеко от стены. И тут неудача.
Плохо, что у нее нет способности уменьшать растения. Тогда, воспротивившись ее распоряжению, упрямое дерево невольно помогло бы вырастить что-нибудь полезное.
И тут она ударила себя по лбу. Нашла!! Фокус в том, чтобы уменьшить? Но ведь упрямица, пусть и в виде стенной обшивки, все-таки немного дерево, раз сохранила свое волшебное упрямство. А раз так...
— Расти! — крикнула королева стене.
И упрямица, конечно же, не послушалась! Массивная решетка источилась, дверь, покрывшись трещинами и щелями, заболталась на петлях.
Упрямицу погубило собственное упрямство.
— Поделом тебе, дерево! Знай, как спорить с настоящими волшебниками! — сказала напоследок Айрин, толкнула дверь и вошла в замок.
Дор не раз обвинял Айрин, что она всегда хочет оставить за собой последнее слово. Но сейчас она могла гордиться своей победой. Хорошо упрямится тот, кто упрямится до последнего!
Айрин пошла в гостиную. Дама, лицо которой закрывала густая вуаль, заторопилась ей навстречу. Эта была сама горгона. Ее взгляд превращал в камень.
— Айрин! Я так рада, что ты добралась!
— Ты хотела, чтобы я оказалась в замке? — спросила Айрин. — Ты знала, что там, снаружи, именно я? Тогда почему не убрала все эти препятствия? Я же могла все переломать.
— Не в моих это силах! — вздохнула горгона. — Только Хамфри умеет.
— Так почему он медлил? Я потеряла столько времени!
— Какой ужас! — воскликнула горгона. — Я в полной растерянности. Всей душой стремлюсь все исправить, но это выше моих сил!
— Что исправить? — не поняла Айрин.
— Ах, ты не знаешь. Откуда тебе знать.
— Что я не знаю? — Какой-то странный разговор, подумала Айрин. Ведь горгона умеет держать себя в руках и вообще славится рассудительностью...
— Пойдем. Я покажу тебе. Пойдем в детскую.
— В детскую? Пойми, горгона, мой ребенок...
— И мой тоже. — Горгона уже двинулась к детской. Огорченной королеве пришлось отправиться следом.
В детской, где стены были обиты веселенькими мягкими обоями, а пол устлан чем-то тоже мягким, повсюду валялись яркие игрушки. Посреди комнаты сидел младенец. Он жевал куклу-дракона. На вид младенцу было около года.
— Я и не подозревала, что у тебя есть еще один ребенок, — сказала удивленная Айрин.
— У меня нет еще одного ребенка, — мрачно возразила горгона.
— Но это дитя волшебника! Так на него... — Тут Айрин замялась.
— Ты хочешь сказать — похоже. Да, вылитый гном, — согласилась горгона.
— Но...
— Не смущайся. Я люблю Хамфри. И мне все равно, как он выглядит. Но его ум! Его талант! Вряд ли в Ксанфе родится второй такой!
— Вот именно, — согласилась Айрин в некотором замешательстве. — Так почему бы вам с Хамфри и не родить...
— Этого я не рожала.
— А как же... — Айрин почувствовала, что краснеет. Неужели Хамфри прижил ребенка на стороне и подкинул малыша жене? Поэтому горгона вне себя.
— Просто не могу поверить, — прошептала Айрин, не находя слов. — Хамфри... такой умный, такой честный... Поэтому я и пришла к нему за советом.
— Он здесь.
— Мне нужен совет! — вспыхнула Айрин. — При чем здесь его ребенок!.. — Айрин прикусила язык.
Но горгона не обиделась:
— Уверяю тебя, это вовсе не его ребенок. Так огорчить меня...
Он бы не решился, мысленно досказала Айрин. Не то живо превратился бы в статую! А может, именно это и случилось? Нет, не может быть!
Айрин не знала, что и подумать.
— Говори яснее, — потребовала она.
— Перед тобой и есть Хамфри. Айрин расхохоталась. Но горгона явно не собиралась шутить.
— Я, кажется, схожу с ума, — пробормотала Айрин, — до некоторой степени.
— Зеркало покажет, — сказала горгона. Притащила волшебное зеркало и поставила, прислонив к стене.
— Повтори, что случилось, — велела она зеркалу.
В зеркале показалась картинка. Оно превратилось в своеобразное окно, из которого Айрин и горгона могли наблюдать за разворачивающейся в лесу сценкой. В ложбинке бил родник. Вода выходила из земли, образовывая аккуратное круглое озерцо. Вокруг озерца был только песок, но чем дальше, тем растительность становилась гуще, пока наконец где-то там, далеко, не появлялись настоящие деревья. Словно кто-то приложил массу стараний, чтобы привести в порядок полянку около источника, но это было очень давно, и растительность успела вылезти вновь. Странно только, что чем ближе к воде, тем она скуднее.
Показался какой-то господин, престарелый, сморщенный, крохотного роста.
— Вот и Хамфри! — воскликнула Айрин. — Когда же он вернется в замок? У меня спешное дело!
При виде доброго волшебника, живого и для своих лет довольно бодрого, Айрин забыла подозрения о подкидышах и прочем. Правда, то, что показывала картинка, как-то не вязалось с речами горгоны. В чем же секрет?
— Смотри дальше, — кратко посоветовала горгона.
Хамфри приблизился к роднику. Он шел очень осторожно. Протянул к источнику бутылку, закрепленную на складной удочке, и аккуратно зачерпнул. Когда бутылка наполнилась, Хамфри тряхнул ее, и специальная пробка плотно закрыла горлышко.
— Яд! — воскликнула Айрин. — Прямая противоположность целебному эликсиру!
— Ошибаешься, — возразила горгона.
Хамфри стряхнул с бутылки капли, подтащил ее к себе и завернул в громадный носовой платок. Затем пошел прочь от родника. Зеркало повернулось следом.
Хамфри подошел к ковру-самолету. На ковре сидел Хамфгорг. Вид у него был глупый — как всегда. Перед ним лежала горстка мятых фруктов. У мальчика ни на грош таланта. Только подлинный талант восполнил бы все его недостатки. Кучка мятых фруктов подсказывала, что Хамфгорг бился, но никак не мог создать свежий плод. Этот ребенок приносил своим знаменитым родителям одно разочарование. Маленький, некрасивый, туповатый, да еще и бездарный — хуже не придумаешь!
Хамфри тем временем стал складывать удочку. Ему понадобилось освободить руки. И он протянул бутылку сыну, предупредив его, — догадаться об этом было нетрудно, хотя картинка не звучала. На ковре, поблизости от Хамфгорга, лежал знаменитый узел тайн доброго волшебника. Хамфри не расставался с ним, как Айрин не расставалась с мешочком семян.
Но удочка, которая должна была сложиться на манер телескопа, заартачилась. Хамфри с раздражением упер ее в землю, схватился двумя руками и нажал. Удочка неохотно уступила. Айрин представила, как протестовало бы удилище, если бы такую штуку с ним проделал волшебник Дор. Кричало бы, что его унижают. Неодушевленные капризничают, не боясь наказания. Хамфри опять нажал. Еще немного — и победит!
Но дело шло туго, потому что Хамфри был стар и слаб, а удилище выкручивалось, как только могло. Наконец волшебнику удалось сократить вредную штуковину до размеров небольшого цилиндра. Потом он смял и цилиндр, превратив его в нечто вроде обыкновенской монеты, и спрятал кружок в карман.
И вдруг земля задрожала. Хамфгорг зажал уши. Добрый волшебник Хамфри повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с неожиданной угрозой. Зеркало повернулось так, что стал виден...
— Провальный дракон! — в ужасе крикнула Айрин. Напоминание о недавней встрече с чудовищем отнюдь не померкло. — Так вот куда он побрел от замка повелителя зомби! Пока я искала Айви...
Пыхая жаром из ноздрей, дракон наступал на Хамфри и Хамфгорга. Хамфри что-то крикнул — и ковер резко поднялся. Хамфгорг от неожиданности свалился на землю. Ковер взмыл в небо, унося с собой волшебный узел Хамфри, и вскоре исчез.