К тому, что его жена, Мария Строева, является ведущей актрисой театра, снимается в кино, пользуется огромной популярностью, Гуров не то чтобы привык – привыкнуть к такому нельзя. Скорее здесь подходит определение «свыкся». Будучи человеком ясного ума, железной воли, отлично знающим себе цену, Гуров спокойно относился к толпам поклонников, среди которых зачастую попадались довольно экзальтированные личности. В сущности, весь этот ажиотаж был большой и красивой иллюзией, необходимым атрибутом образа большой актрисы. Уколы ревности Гуров чувствовал нечасто.
Однако на этой чертовой вечеринке что-то произошло. Гуров и сам понимал, что его реакцию трудно назвать реакцией зрелого человека, но не мог ничего с собой поделать. Возможно, причина заключалась в личности самого Паоло Баттини. Наговаривал на него Гуров зря. Духовная сила и энергия этого человека чувствовались на расстоянии. Про обаяние и говорить не приходилось. Следовало еще приплюсовать сюда южный темперамент – в целом готовый портрет соперника. Это был примитивный, узкий взгляд на ситуацию, к тому же, по большому счету, оскорбительный для Марии. Ничего удивительного, что у нее стремительно портилось настроение.
Гурову не хотелось возвратиться домой на грани размолвки, и он решил спасать ситуацию немедленно. На его языке уже вертелась не слишком удачная, но вполне нейтральная шутка, которая могла бы убедить жену в том, что и до сих пор он тоже шутил и его слова нельзя воспринимать слишком всерьез. Но тут случилось небольшое происшествие, которое заставило Гурова произнести совсем другие слова.
Вся небольшая перепалка и покаянные размышления Гурова заняли всего несколько секунд, и на светофоре еще даже не успел смениться запрещающий красный свет. Но тут неожиданно слева, из-за гуровского «Пежо», вывернулась ярко-красная спортивная машина, из тех, которые Гуров про себя окрестил «пижонскими», спокойно прибавила газу и, пролетев на красный свет, свернула на Садовое кольцо. При этом она едва не чиркнула носом мирно движущийся на зеленый свет «Ниссан», но в последний момент, набрав завидную скорость, проскочила опасную зону и весело помчалась дальше. Гурову даже показалось, что он видит, как из-под колес спортивной машины взвилась струйка дыма.
– Без комплексов парнишка! – помотал головой Гуров, провожая взглядом лихача. – Вот из-за таких автомобиль и назвали источником повышенной опасности. Жаль, что на этом перекрестке не оказалось моих коллег из ГИБДД, искренне жаль!
– Не думаю, что это что-нибудь изменило бы, – уничтожающим тоном заметила Мария. – Кроме благосостояния твоих коллег, конечно. Человек, который может себе позволить такую машину, наверное, сумет откупиться и от любого гаишника.
– Ну, во-первых, не от любого, – заступился Гуров за честь мундира. – Не надо обобщать. А во-вторых…
– Послушай, может быть, мы поедем? – перебила его Мария. – Между прочим, уже можно. Даже тем, кто не на красной машине.
Гуров сообразил, что на светофоре уже горит зеленый, и с некоторым смущением исправил свою ошибку – тронулся с места и тоже повернул налево. Спортивная машина была уже далеко.
– Я все думаю, откуда у него деньги? – вдруг задумчиво произнесла Мария. – Некрасиво это, но я любопытная, а такие вещи мне, как женщине, особенно не дают покоя.
– Ты сейчас про кого? – поинтересовался Гуров. – Ну, что не про собственного мужа, это понятно, но все равно интересно…
– Да вот про этого владельца «Ламборджини», – ответила Мария, кивая в сторону удаляющейся машины. – Это же наш осветитель. Леша Пчелинцев. На эту его, как сейчас выражаются, тачку у нас весь театр дивится.
– А что, осветители у вас прослойка несостоятельная? – спросил Гуров.
Мария покосилась на него, нахмурив брови.
– Не смеши меня, Гуров! – сказала она.