Михаил Зощенко
Нынче все говорят о борьбе с проституцией и жалеют женщин. Вот, дескать, бедные: уволят их по сокращению, а они очертя голову идут на улицу.
И верно: жалко. Но, конечно, разные бывают женщины. Бывает - такая крепкая попадается - ей и улица не страшна. Знали мы одну такую. По фамилии Беленькая. Уволили ее по сокращению, дали ей за две недели вперед, а она повертела получку в руках и думает:
- Прожру, - думает, - на пирожные. А там видно будет.
Пошла в кондитерскую, скушала сколько могла пирожных и домой вернулась.
- Ну,- думает,- а теперь труба. Либо мне в Фонтанку нырять, либо в Мойку, либо на улицу идти.
Помазала она брови сажей, губы - сургучом, шляпку с пером надела и вышла на улицу.
Постояла на углу. Вдруг мужчина какой-то подходит.
- Что ж, - говорит, - мамзель-дамочка, зря стоять простужаться. Пойдем на время.
А она развернулась - хлесь его в ухо.
- За кого, - говорит, - принимаешь, скотина? Не видишь?
Гражданин отупел, повернулся, галошу потерял и скрылся за углом. А девица гордо постояла и пошла домой.
Домой пришла.
- Нет, - думает, - это не в моем характере- проституция. Иные, конечно, уволенные по сокращению, бросаются очертя голову на улицу, а я не такая. Подумала она, подумала, чего ей делать, и стала мастерить для продажи дамские шляпки.
Этим она теперь и живет. И жизнь роскошная.
А материал для шляпок доставляют ей гости. Денег она с них не берет, а берет материей. А вы говорите - проституция.
Назар Синебрюхов
1923 г.