- Не говори ерунды! У меня что, глаз нет? Милая, красивая, добрая девушка! И если ты её бросишь, я с тебя шкуру спущу! Нет, повторно в армию отправлю, пусть научат уму-разуму. Оболтус!
- Я не могу его бросить, он ещё со мной и не встречается! – зло рыкнул Елизар, вставая. – Ладно, пойду посмотрю, не утонул ли…
Виль понял, что пора явить свой облик народу. И явил…
Распахнув кухонную дверь, блондин, поддерживая на бедрах полотенце, помахал застывшим Елизару и Елисею.
- Мне бы футболку… длинную, халата в ванной не было и, если не жалко, тапочки… можно носки, но не колючие! – смущённо сказал он, рассматривая композицию «Ледяная ошарашенность».
- Виль, у вас полотенце с груди съехало, - резко зажмурившись, пробормотал Елисей Никифорович. Елизар же, наоборот, уставился во все глаза, жадно скользя взглядом по бледной коже груди, съёжившимся розовым соскам, плоскому животу, длинным ногам, полотенцу…
- Оно до неё не дотянулось, - покраснев от такого внимания, ответил Несмеянов. - Елисей, простите, не знаю, как по отчеству, я же говорил, что не девочка, я – мужчина! Хватит отворачиваться, я теряюсь…
- Но… возможно, у тебя они… - палец мужчины наугад ткнул в направлении груди блондина. – Ещё не выросли! Не расстраивайся, это бывает, капусту ешь вилкАми… или ящиками…
- Чёрт! Мне вам что, член показать? – крикнул Виль, уже раздражаясь.
- Покажи! – выдохнул Елизар, для достоверности ещё и махая головой.
- Н-не надо, я… а ты точно мальчик? – Елисей Никифорович открыл один глаз, поводил зрачком из стороны в сторону и снова прикрыл.
- Точнее не бывает, сам постоянно удивляюсь, смотря в зеркало, - буркнул Виль. – Так что насчет ночной одежды?
- А Елизар гей! – сдал сына с потрохами добрый родитель.
- Сочувствую вам…
- Ему парни нравятся, - решил утвердить позиции мужчина. – А ты парень!
- Было бы хорошо, если бы ему парень нравился, а не парни, - припечатал Несмеянов, уже основательно замёрзнув.
- А это ничего, что я здесь стою? – спросил уже пришедший в себя Елизар.
- Можешь лечь, кто ж мешает? – хмыкнул блондин, ежась. – Я замёрз. Елисей, а вас не расстроило, что он, - палец Виля указал в сторону шатена. – Гей?
- Да не очень. У нас в гарнизоне чего только не было, - усмехнулся мужчина, вставая. – Елька, одень мальчика, перестели кровать и ложитесь спать. Уже поздно, а тебе утром в институт.
- Есть, сэр! – шутливо отсалютовал рукой. – А можно не одевать?
- Разговорчики в строю!
Елизар шустро подхватил Виля под руку и утянул в свою комнату. Та была оформлена с претензией на шикарность. Красивый лепной потолок (Виль обзавидовался), просторная «пятизвёздночная» кровать укрыта тёмно-синим покрывалом, в воздухе пахло чем-то хвойным, но очень приятным, компьютерный стол находился рядом с окном, тяжёлые синие шторы раздвинуты, а нахалка-луна без зазрения совести заглядывала в комнату. Стены украшены штукатуркой цвета слоновой кости с двойным широким золотистым ободком у потолка, светлые деревянные полы покрыты прозрачным лаком. В общем, блондин решил, что останется здесь на ПМЖ… только хозяина выгонит!
Внимательно осмотрев стройное тело блондина, парень подобрал ему на бедность вещи из своего шкафа.
«Надо отдать ему должное, не поскупился, сволочь! - думал Виль, рассматривая футболку пятидесятого размера (блондин носил сорок четвертый), шерстяные носки (колючие) и трусы (семейные в красный горошек). Парень утонул. Зато свободно и практически ничего не видно. Короче, во всём можно найти что-то хорошее, главное – хорошенько поискать. – Блин, закопать бы эти трусы на заднем дворе вместе с их модельером!»
Пока Елизар отсутствовал (Виль предположил, что тот пошёл смывать свои грешки), блондин включил компьютер, притащил из коридора «пострадавший в бою» пакет, забрался с ногами в компьютерное кресло и, закусив губу, принялся печатать доклад, обложившись учебниками.
Сколько прошло времени, парень не знал, очнулся только тогда, когда услышал неуверенное:
- Ты здесь?
«Нет, блин, я тень отца Гамлета, не видишь? Шухарюсь!» - подумал Виль, усмехнувшись про себя.
- А ты? – так же тихо поинтересовался блондин.
Тишина.
- Виль, ты спать собираешься ложиться? Постель расстилать? – в голосе Елизара послышалось предвкушение.
- А где ты собираешься спать? – с показной суровостью, едва сдерживая смех, спросил блондин.
- В кровати,- уверенности в голосе шатена поубавилось.
- В зале?
- Здесь!
- А я? Учти, я гость, меня нельзя класть абы где! – Виль нажал на печать, следя за распечатывающимися листами. Доклад готов, можно и на боковую.
- Ты будешь спать со мной,- Елизар вошёл в комнату. У Несмеянова чуть сердце не отказалось работать, остановившись и тут же застучав с удвоенной силой. Капельки воды блестели на широкой груди, влажные волосы придавали шатену залихватский вид, чёрные боксеры и… все!
«Он меня что, соблазнить решил? – сглотнул Виль, не сводя широко распахнутых глаз с парня напротив. – Поздравляю, ещё немного - и соблазнюсь! Себе на погибель…»
- Елизар, иди ты… в зал!
- Там отец спит.
- Но у него же есть своя комната? – блондин уже всё разведал, даже заглянул.
- А он всегда спит в зале, когда выпьет!
- Так он же не пил?..
- Сейчас налью ему…
Ещё немного поспорив, парни замолчали, сверля друг друга непримиримыми взглядами.
- Виль, вот скажи честно, я тебе не нравлюсь? Почему ты так себя ведёшь?
- Нравишься, - блондин решил: «а чего скрывать?». - Только я никогда не стану встречаться с человеком, который сразу же тащит меня в кровать! Где встречи при луне… - Виль на секунду замолчал, покосившись в окно. – Где ухаживания? Цветы? Заверения в вечной любви, моё имя краской на асфальте?
- Виль, ты больной? Это уже не лечится? – ошеломлённо выдохнул Елизар.
Блондин надулся, соскальзывая с кресла. Широкая футболка сползла с плеча, оголив его. Елизар вспыхнул, судорожно сглотнув.
- Что, всё так плохо? – зло рыкнул Виль. – Не волнуйся, у меня ещё где-то остались ресурсы… например, в левой пятке!
Шатен молча развернулся и вышел из комнаты. Больше он не возвращался.
Виль с удобствами расположился на кровати, стараясь не думать, что поступил очень глупо, и уснул. В шесть утра встал, прокрался в ванную, натянул свои вещи, схватил куртку и осторожно, едва ступая, пошёл к выходу.
- Уже уходишь? – раздавшийся за спиной голос Елисея Никифоровича заставил парня подскочить на месте и обернуться.
- Простите, но мне нужно ещё домой заехать и в институт,- покаялся Виль, наклоняясь, чтобы обуться.
- Ты ещё вернёшься?
- Не знаю, Елисей, не знаю…
***
- Ну и зачем ты его отпустил? - когда за Вилем закрылась дверь, спросил Елисей Никифорович, не оборачиваясь.
Из зала вышел полностью одетый Елизар, чему-то улыбаясь.
- А я и не отпускал. Теперь он от меня никуда не денется. Сам же говорил, что нужно добиваться своей второй половинки. Вот я и буду добивать... ся!
Глава 4
Виль сидел за партой и смотрел в огромное окно, подсчитывая количество затяжек на занавеске. В аудитории стоял невообразимый гул, до начала пары оставалось десять минут, и студенты юридического факультета отрывались по полной программе. Институтский инвентарь дополнялся новыми спичами: «Возлюби декана своего, ибо собака – друг человека!», «Встану рано утром, выпью рюмку ртути, и пойду подохну в этом институте!», «Солнышко светит, птички поют… Пошёл бы ты на х@й, юринститут!» - и ещё многими другими вдохновляющими к трудовой повинности фразами. Кто-то особо умный умудрился красочно (белым и красным мелками) изобразить на доске могилу с чахлым букетиком ромашек на надгробии и подписал: «Здесь было зверски убито… время!»