Зазвенели, соударясь краями, рюмки…
В щитовом домике они устроились на кухне. Здесь было на совесть натоплено. Верхний свет они погасили. А зажженная на столе лампа настраивала на доверительность.
– Я вам хочу сказать об одной важной вещи, – начал Сергей Васильевич. – И, как вы понимаете, она представляет собой совершенную тайну.
– Понимаю, – прищурился Надирадзе. – У меня высший допуск, вы же знаете.
– Вот и отлично, Александр Давидович, – Наставник положил руки на стол, сцепив пальцы. Внимательно посмотрел в глаза конструктору. И раздельно, четко заговорил. – Дело касается создаваемой ракетной армии. Пройдет от силы год, и она будет брошена в настоящую боевую операцию…
Лицо Надирадзе вмиг посуровело и как-то осунулось. Он молча прикрыл глаза, провел рукой по лицу. Потом глухо спросил:
– Это что – новая мировая война? Мы первыми ударим по НАТО?
– Нет, что вы, Александр Давидович! Упаси боже! Удар – причем неядерный – будет нанесен совсем по иной цели. По стране, что не входит в НАТО и не является частью Запада. Нет, операция планируется против Саудовской Аравии.
– Вот так номер! – удивился Надирадзе, вскинув брови. Снял очки и начал протирать стекла. – А зачем, осмелюсь спросить.
Ясно и доходчиво, как всегда умел говорить Сергей Васильевич, он донес до ракетчика замысел молниеносной «войны за нефть». Обрисовал перспективы от повышения цен на «черное золото».
– Уже завтра вы будете приглашены к Верховному, Александр Давидович. Вы войдете в особую штабную группу для подготовки операции.
– Да уж, – хмыкнул Надирадзе. – Круто взялись вы за руль! Но я все понимаю. Очень необычная задача, очень. По таким целям работать в неядерном снаряжении. Сколько, вы говорите, их будет?
– Около тысячи двухсот. Один Гавар – это тысяча скважин с вышками. Но учтите: большую часть целей обработает крылатыми ракетами Дальняя авиация. Сейчас я говорю примерно. Более точные данные вы узнаете после соблюдения всех формальностей, как вы понимаете.
– Жаль, что ракет у нас маловато. Они-то в данном случае сильнее и намного быстрее, – грустно произнес конструктор. – Новых ракет мы успеем сделать не более шестидесяти.
– Значит, Александр Давидович, если я вас правильно понял, идея не вызывает у вас отторжения? – спросил Наставник.
– Нет. Я понимаю, что другого выхода у нас не имеется. Не сдаваться же американцам! То, что страна на пределе, мы все чувствуем.
– Учтите, они тоже на пределе, – сказал Сергей Васильевич, про себя облегченно вздыхая. – А скажите, Александр Давидович, не предпринять ли нам какой-нибудь экстренный шаг ради пополнения боезапаса?
– А какой, Сергей Васильевич? Мы и так притормозили программу по производству межконтинентальных ракет типа «Тополь».
– А если взять и переоборудовать часть «пионеров» из состава РВСН? Снять с них ядерные боеголовки и поставить те, что нам нужны?
– В принципе можно, – Надирадзе с интересом посмотрел на собеседника. – Шаг весьма рискованный, но… В данном случае важно выиграть время и деньги. У нас сегодня, считайте, 650 ракет в арсеналах и на боевом дежурстве. По моим прикидкам, две сотни можно выкроить. Если, конечно, согласится Генштаб.
– Это мы берем на себя! – твердо заявил Сергей Васильевич.
Поздно отступать…
События, казалось, сжимаются Всевышним. В декабре 1986-го в США разразился острый политический кризис, известный как «Ирангейт». Исполнительная власть Америки оказалась практически парализованной. В экономике нарастали трудности.
Тяжело приходилось и Советскому Союзу. В эти месяцы Верховный не знал устали. Летал по стране, вел заседания, заражал окружающих верой в победу, питал их энергией. Спускал на воду плавучие атомные станции в Северодвинске.