- Ветвяна, прекрати! Сядь! - глаза женщины были полны осуждения. - Сядь и успокойся!.. Вот так... Главное, что ты должна знать и пронести с собой по жизни, как самое большое воспоминание - ее любовь. Любовь, способную свернуть горы, сделать невозможное, воскресить. Ведь, в этом ты не сомневаешься?..
На ночной улице было по-весеннему зябко. Катерина Ивановна вышла проводить меня за калитку и долго стояла, глядя вслед. Я же, медленно шла по узкой придорожной тропинке, из вредности и плохого настроения загребая, уже промокшими насквозь летними замшевыми ботинками траву, припорошенную вечерней росой. Только на крыльце дома, бессмысленно глядя на навесной замок, опомнилась и потянула руку в карман пыльника... "У вас что, любовь до гроба?" - мысленно вопросила лежащие рядом на ладони ключ и платок. "Тянешь один, получаешь оба?". Потом открыла замок, злорадно оставила его, вместе с "влюбленным" ключом на лавке в сенях и зашла в темный холодный дом...
В ближайших планах на будущее было как следует выспаться перед предстоящей с утра обратной дорогой. Но, на сегодня осталось еще одно дело. Дело, на которое я могла решиться, только находясь именно в таком состоянии: злости, обиды и тоски... Я положила платок на стол, развернула его и пристально посмотрела на бабушкину цацку, обвитую, как змеей, черным кожаным шнурком. Медальон был плоским и круглым, схожим по размеру с недавно введенными в оборот десятирублевыми монетами. Но, в отличие от них, серебристо голубого цвета. С рисунком, точнее, гравировкой, изображающей... цветок ириса. Лепестки его были художественно сужены и удлинены. Он, будто распахнул их навстречу солнцу. Но, все же это был именно ирис, любимый бабушкин цветок.
- Ну что ж, Неонила Марковна. Я, как твоя полноправная наследница, отныне и до конца своих дней буду носить твой медальон... в память о тебе, твоей любви и... нашем общем с тобой прошлом, - торжественно произнесла, потом зажмурилась и осторожно опустила цацку прямо под свитер.
Медальон прохладно шлепнулся на мою голую грудь, чуть выше солнечного сплетения и я с глубоким вдохом распахнула глаза... Сначала мне показалось, что в кожу больно впились острые кошачьи когти. Продолжалось это всего несколько секунд, пока я, в ужасе не прихлопнула цацку рукой. Боль тут же стихла и от маленького куска металла волнами по телу пошло умиротворяющее тепло. Потом, будто заполнив меня до краев, цацка удовлетворенно успокоилась. "Она меня опознала и приняла...", - мелькнуло в голове.
- Ну и украшения у тебя, бабушка! - растерянно произнесла в пространство. - Хотя, меня теперь мало что может удивить по-настоящему...
В комоде я нашла бабушкину ночную рубашку из фланели: самое-то для не протопленного на ночь дома. Шустро переоделась, потом прыгнула под теплое, пахнущее лавандой одеяло и закрыла глаза... День выдался длинным, красочным и вспоминался с трудом. Я попыталась прислушаться к себе, найти какие-то необратимые перемены, вызванные сегодняшними откровениями сначала Татьяны, продавщицы из магазина, потом Валерыча, моего верного друга и проводника, и, конечно, растроганной Катерины Ивановны... Бабушка была ведьмой, это я знала и без них. Сила ее была огромной, об этом я догадывалась... Получалось, что единственная новость, потрясшая меня по настоящему, заключалась в том, что я теперь действительно осталась одна. Без шансов найти родных, без права с ними общаться. Бабушка обрубила и выбросила все концы. Уверена, у нее были на то причины, но... "Натэя, поиграй со мной, не уходи". Этот конец я припрятала для себя сама... "Где же я найду тебя теперь, незнакомая Натэя?" - подумала я, уже на границе сна и яви...
За маленьким окном, украшенным в межрамном проеме ватой с блестками, шел крупный снег. Ель в палисаднике уже склонила темные косматые ветви под его влажной тяжестью. В такой день хорошо лепить снеговика или устраивать обстрел снежками с ребятами. Снежки получаются твердые и летят далеко, не разваливаются по дороге. Это особенно важно, когда сильно бросать не умеешь, замаха не хватает, как у меня... Я повернула голову от окна и решила еще раз попробовать:
- Бабушка, не уезжай, пожалуйста. Ну, как я без тебя?
Бабушка, на миг замерев, продолжила скидывать в старый дерматиновый чемодан свои платья и блузки:
- Ветвяна! Сколько можно? Не рви ты мне душу, - буркнула, не глядя в мою сторону.
- Ну, бабушка... - снова заныла я. - А кто будет снег чистить. Смотри, сколько его навалило. У меня-то маленькая лопатка. Пока я ей буду махать, дня не хватит.
- Ветвяна, не придуривайся. Ты уже взрослая женщина. Какой снег? Какая еще лопатка?
Мне стало обидно до слез, ну разве я взрослая? Вот Маргарита, бабушкина лучшая ученица, которая приходит к нам по вечерам на дополнительные занятия, она взрослая. Уже губы красит, и меня жвачкой угощала два раза. А я то что? В доказательство, я хотела померяться с бабушкой ростом и доказать, что она ошибается, но, успела лишь опереться рукой на полированную боковушку дивана. Бабушкина огромная ночнушка сползла с моего детского плеча и цацка "любопытно" выскочила наружу... Я лишь успела поймать на своей шее потрясенный бабушкин взгляд и вмиг все изменилось...
Теперь мы стояли друг против друга. Глаза в глаза. На одном уровне. У бабушки руки скрещены на груди - верный признак плохого настроения. Я повторила ее позу. Мы сейчас на равных. Все честно.
- Значит, она тебя опознала? И ты теперь ее хозяйка.
- Выходит, так. А ты, значит, пришла попрощаться?.. Через полгода.
- Ветвяна, в тебе говорит обида, - бабушка устало улыбнулась.
- Все правильно. Я на тебя обижена. Но, не за то, что ты мне ни разу не приснилась. Ты меня обманула. Обманывала все эти годы.
- У меня не было выбора.
- Бабушка! Выбор всегда есть. Ты сама меня этому учила.
- Даже у трехлетнего ребенка?
- Ну, хорошо... Теперь ты мне скажешь правду?
- У меня теперь нет такого права...
- Вот как? И почему я не удивилась?
- Это так важно для тебя, детка?
- Да, бабушка.
Поединок закончился. Кто победил?..
Бабушка вздохнула и медленно пошла к серванту. Выдвинула верхний из трех ящиков:
- Посмотри на досуге, и прошу, не думай обо мне плохо. Все, что я сделала, было ради тебя и пусть с опозданием на много лет, но, я даю тебе выбор. Решай сама, как поступить. А мне пора... - она дотронулась до моей щеки теплой ладонью. Я, непроизвольно, всем телом потянулась за ней, но, тут же была остановлена запрещающим жестом:
- Не смей, - и, уже от дверей в кухню, совсем буднично добавила. - Будешь уезжать, занеси Юрию Валерьевичу оберег для нового дома. Он в буфете... И еще, Веточка, не люби сильного мужчину. Люби надежного. Не повторяй моих ошибок... В любом из миров...
Я зажала рот руками, чтобы не зареветь и крикнула вслед тающему в кухонном сумраке бабушкиному силуэту:
- Бабушка, прости меня!
- Мы с тобой еще увидимся, я тебе помогу, - услышала я, совсем уже тихий бабушкин голос, и меня, словно толчком в спину, вышвырнуло из сна в пасмурное весеннее утро...
Смятая подушка, сбившееся одеяло и что-то тяжелое в ногах...
- Симка! Вот ведь зараза!
"Обнаруженная" кошка потянулась, выпуская желтые когти, и спрыгнула с моей постели. Интересно, как она попала в дом, ведь форточку я вчера закрывала?.. Сонно щурясь, я огляделась по сторонам и увидела, что, кроме "кошачьего входа" настежь распахнуты еще и дверь в кухню, и шифоньер и пустой коричневый чемодан, сиротливо стоящий на полу прямо в центре комнаты.
- Да что ты себе позволяешь?! - крикнула вслед прыгающей на улицу нахалке. - Что ты здесь искала? Залежи валерианы? Только бабушка....