Первые две получились сносно, но вот «Тракторист» у Степанова не пошёл, не хватило чувства юмора.
Неожиданно спеть вызвался Лисовский. Он так удачно скопировал оригинал, что Котов начал уговаривать его взять на себя ещё часть репертуара. Но тот отказался наотрез, и Степанов посмотрел на него с благодарностью.
Закончив обязательную часть репетиции, открыли десять бутылок тёмного «Мартовского» пива. Осипов начал рассказывать о новостях рок-н-ролльной жизни города, остальные слушали его молча. Степанов злобно курил — он ненавидел все эти «Аквариумы» и «Зоопарки», лишившие его положения звезды районного масштаба.
Осипов решил оставить эту тему и, после паузы, вяло проговорил:
— Вермут там пили какой-то… в литровых бутылках.
— А, венгерский! — оживился Котов. (Степанов поднял глаза и тоже промычал что-то одобрительное.) — Знаю, знаю. Это мы Первого сентября собирались с одноклассниками…
Под завязку срепетнули ещё несколько старых номеров, договорились о завтрашней свадьбе, и Вадик с Андреем ушли.
Дима включил телевизор, принес из холодильника кильки в томате. Началась заставка программы «Время».
— Хорошее пиво, я даже закосел немножко, — сообщил Котов.
Степанов молча сделал большой глоток из бутылки.
— Ты этого Лёшу из «Причала» хорошо знаешь?
— Халдея? Знаю.
— Как там… вообще? — Котов начал развивать свою ещё не вполне оформившуюся мысль.
— Так, ничего, терпимо.
— Наверное, цены кусаются?
— Немного есть.
— Пошли?
— Денег нет.
— Ладно, ладно, идём, я угощаю.
Пиво кончилось, идея была сформулирована.
«Упричала »
Знакомый официант усадил приятелей за резервный столик у самого прохода на кухню, откуда тянуло горелым маслом, доносился грохот протвиней и чья-то ругань.
Дима заказал бутылку водки, напиток, мясное ассорти и две порции курицы «по-министерски».
Водку, напиток и ассорти принесли сразу. Не теряя времени налили и выпили по первой. Сразу махнули и по второй, чтоб почувствовать. После этого Котов принялся закусывать, а Степанов закурил папиросу и стал хмуро разглядывать публику.
Некоторое время спустя, когда в бутылке осталось меньше половины, Дима определил у себя за спиной объект, на котором Степанов сосредоточил свой интерес. Это были две девицы лет двадцати, сильно накрашенные и стреляющие глазами по сторонам. Перед ними стояла бутылка дешёвого сухого вина, рядом сидела парочка, увлечённая своим разговором.
— Нравятся? — спросил Котов.
— Ничего…
Когда допили водку, Дима подошёл к девушкам и, наклонившись, стал что-то говорить. Те заулыбались, переглянулись и пожали плечами. Дима подал руку одной, другой, и подвёл их к своему столику.
— Валентин, позволь тебе представить Олю и Наташу. Они любезно согласились составить нам компанию. Это мой товарищ, Валентин, он тоже музыкант.
Усадив девиц, Дима заказал шампанское, фрукты и ещё водки.
Принесли две порции курицы «по-министерски», и Дима спохватился, что ведь не будут они жрать вдвоём со Степановым, начал было снова звать официанта, но дамы его остановили, сказав, что есть вообще не будут.
Выпив, захотели подвигаться, и все четверо выходили танцевать кто как может, вместе с другой подвыпившей публикой.
Потом они сидели за столиком, и Дима вешал девушкам на уши лапшу:
— Ленконцерт — отвратительно пошлая организация. Хорошие музыканты везде нарасхват. Нас сейчас приглашают ехать в Америку с Пугачёвой… Мы не торопимся с ответом.
Раскрасневшиеся девицы глупо смеялись, блестели глазками и прижимали к губам бокалы с шампанским.
Вернувшийся из туалета Степанов наклонился к Котову и прошептал на ухо:
— Предупредили насчёт этих тёлок. Могут по ушам надавать.
— Кто? — не понял Котов.
— В смысле — какие-то их мужики. Отморозки.