Лишь только Шайенн вошла в его кабинет, в груди Ника вспыхнуло пламя страсти. Ему пришлось бороться с напряжением, внезапно сковавшим все его тело. Впрочем, так было всегда, когда Ник видел Шайенн.
Впервые он встретил ее на танцах, на школьном вечере, и с тех пор не мог думать больше ни о ком, кроме Шайенн. Ник хотел, чтобы она стала его женой, и собирался провести остаток своей жизни, пытаясь доказать, что достоин ее.
Ник недоумевал, как он мог быть таким наивным. Он все вспоминал и вспоминал то лето…
Учеба подходила к концу, и их с Шайенн отношения развивались бурно — несмотря на то, что Бертрам Холбрук строго-настрого запрещал им даже видеться. Ни сам Ник, ни Шайенн не понимали причину такой неприязни. Они виделись украдкой на школьных вечерах, а каждую субботу днем встречались в городе. Они шли в кино, покупали билет сразу на два сеанса и устраивались на креслах в последнем ряду, где разговаривали и целовались, наслаждаясь каждой минутой этого драгоценного времени. Шайенн и Ник были так влюблены, что не мыслили жизни друг без друга.
Ник уже не помнил, кто из них первый предложил убежать и пожениться. И это не важно — они мечтали быть вместе и слышали от кого-то, что в соседнем округе за пару сотен долларов можно получить разрешение на брак, невзирая на возраст. Ник нашел работу па выходные и трудился в поте лица, пока не накопил сумму, достаточную для того, чтобы заплатить за разрешение и свадебную церемонию.
И вот одной жаркой августовской ночью Ник забрал Шайенн из дома ее подруги и они вместе поехали в маленькую церковь на границе округа, чтобы официально оформить свои чувства. Но когда священник уже готов был объявить их мужем и женой, появился судья Холбрук и его подручный, шериф Тернер. Они остановили церемонию.
Ник помассировал себе шею. Он все еще отчетливо помнил, как безутешно рыдала Шайенн, когда отец вел ее из церкви к машине.
Но все сложилось не так уж плохо. Жениться на своей школьной любви было лишь красивой мечтой восемнадцатилетнего мальчишки. Теперь же Ник стал зрелым мужчиной, и не важно, насколько соблазнительна Шайенн — он не опасался снова попасть под власть ее чар.
Да, отец Ника был весьма безответственным человеком, оставившим после себя трех детей от трех разных женщин, но никто не осмелится сказать, что Ник унаследовал от него такую же «легкость» в общении с прекрасным полом.
Взяв со стола контракт, Ник прочел его более детально. Там наверняка должна быть какая-то лазейка, которая освободит их с Шайенн от обязанности работать вместе.
Но найдя то, что искал, Ник помрачнел. В контракте черным по белому было написано, что в случае, если Шайенн покинет пост управляющего по любой причине, обязательства компании по погашению задолженностей ее семьи становятся недействительными, и все долги перед самой компанией «Эмеральд Инкорпорейтед» подлежат немедленному взысканию с Шайенн и ее отца.
Ник подумал, что должен был предвидеть: Эмеральд не оставит никаких лазеек. Ведь она не зря снискала себе репутацию человека с жестким, несгибаемым характером, став одной из самых богатых и успешных деловых женщин Америки.
Набирая номер телефона Эмеральд, Ник с трудом сдерживал гнев. Хоть он и не испытывал прежних чувств к Шайенн, ему не нравилось, что Эмеральд именно таким образом воспользовалась ее отчаянным положением.
Трубку поднял Лютер Фримонт.
— Мне очень жаль, мистер Дэниелс. Вашей бабушки сейчас нет на месте. Могу ли я что-нибудь передать ей?
Ник был уверен: Лютер говорит неправду. Возможно, Эмеральд сидит сейчас рядом и слушает их разговор.
— Может быть, вы поможете мне, Лютер. У меня есть пара вопросов по поводу трудового контракта Шайенн Холбрук с компанией «Шугар Крик Кэтл».
— Какие именно? — после небольшой паузы произнес Лютер.
— Мне нужна информация о зарплате мисс Холбрук, об оставшейся сумме ее долга перед «Эмеральд Инкорпорейтед». И еще… я хотел бы знать, работает она на меня или на «Эмеральд Инкорпорейтед».
Повисла еще более продолжительная пауза, свидетельствующая о том, что Лютер, скорее всего, обратился за помощью к самой Эмеральд.
— Я не могу предоставить такую информацию. Боюсь, вам придется обратиться непосредственно к миссис Ларсон.
Ник выругался.
— Передайте Эмеральд, чтобы она перезвонила мне как можно быстрее.
— Непременно передам. Могу ли я еще чем-нибудь помочь?
Ник не смог устоять, чтобы не поддразнить педантичного помощника бабушки.
— Вообще-то можете, Лютер.
— Слушаю.
— Вы разговариваете словно робот. Расслабьтесь, не будьте таким занудой.
— Непременно приму к сведению ваше пожелание, — с иронией произнес Лютер.
Перед тем как раздались короткие гудки, Ник отчетливо услышал женский смех на том конце провода.
— Папочка, сегодня днем мне надо проверить стада на пастбищах, — проговорила Шайенн, складывая тарелки в посудомоечную машину. — Ничего, если ты побудешь один, пока я не приду?
Отец кивнул, отъезжая от стола на кресле-каталке.
— Со мной все будет в порядке, принцесса.
— Сегодня утром звонил Гордон и обещал заглянуть по пути… — он сдавленно усмехнулся. — Наверняка у него есть пара свежих сплетен, которыми он хочет поделиться.
Шайенн слабо улыбнулась. Ей никогда не нравился шериф Тернер, но они с отцом дружили больше двадцати лет, и отец всегда с радостью ждал его визитов.
Девушка поцеловала Бертрама Холбрука в щеку.
— Если проголодаешься, в холодильнике есть сок, а на столе осталось ореховое печенье.
Бертрам улыбнулся и погладил дочь по руке.
— Что бы я без тебя делал, принцесса.
— Ты и без меня отлично бы справился, — Шайенн взглянула на часы, обняла отца и взяла ключи от машины. — Не влипни в какие-нибудь неприятности.
Бертрам рассмеялся.
— Да куда уж нам, шерифу округа и судье-калеке…
— Дай-ка подумать… — Шайенн приложила указательный палец к подбородку и подняла глаза. — Сможешь ли ты отказаться от искушения и не выкурить лишнюю сигару, которые всегда приносит с собой шериф Тернер?
— Конечно, откажусь. Как и всегда! — глаза отца задорно блеснули. — Я даже ни о чем таком и не думал, принцесса.
Шериф Тернер всегда навещал отца Шайенн, чтобы выкурить сигару-другую. Врачи запретили Бертраму курить, но в его теперешней жизни осталось мало приятных моментов, а время, проведенное с другом за разговором и хорошей сигарой раз или два в месяц, скрашивало его однообразное существование и не представляло особенной угрозы здоровью.
Шайенн улыбнулась и открыла входную дверь.
— Если все-таки шериф захочет курить, то только не в доме. Вам придется пойти на улицу.
Отец помахал ей на прощанье.
— Будь осторожна. На дальних пастбищах можно встретить волка или еще кого похуже.
Шайенн почувствовала внезапный приступ дурноты. Она и так шла на встречу с хищником.
Девушка кивнула и быстро закрыла за собой дверь, чтобы отец не успел заметить, как изменилось выражение се лица. Прошло три дня с тех пор, как Шайенн встретила Ника, но у нее не хватило смелости рассказать все отцу.
Она не знала, как он отреагирует на подобную новость. У судьи уже был один инсульт, и она не желала рисковать его здоровьем. И еще… Шайенн совсем не хотела выслушивать нотации о том, каким Ник был негодяем, ведь теперь она и сама знала, что он — бесчестный тип.
Девушка тяжело вздохнула, села в свой старенький грузовик и покатила на ранчо Шугар Крик. У нее так и так не было выбора, даже знай она заранее, кто именно является ее нанимателем — «Эмеральд Инкорпорейтед» или Ник. У Шайенн едва бы хватило средств на существование, не говоря уже о погашении долгов, если бы она ушла с работы.
Подъехав к дому Ника, Шайенн увидела двух оседланных гнедых лошадей, привязанных к ограде. Ника не было видно, и Шайенн даже обрадовалась. Чем меньше времени ей придется провести с ним, тем лучше.
Она подошла к лошадям и погладила их по гривам. Вчера, на встрече с Ником, Шайенн испытала страшное унижение, когда ей пришлось рассказать ему, что они с отцом стали почти нищими. Но несмотря на это Шайенн все же заметила, что мальчишка, которого она когда-то любила всем сердцем, стал потрясающе красивым мужчиной, и стоило ему устремить на нее взор своих голубых глаз, как ее сердце снова сладко защемило.