— Линда, поверь, ничего такого…
— Не верю. Если бы ничего, то ты сидел бы дома у камина с газеткой в руках.
— Перестань издеваться…
— Не перестану. Сейчас угадаю. Но не деньги же ты пришел занимать?
— Не надо мне денег.
— Но ведь что-то тебе нужно?
— В некотором смысле, да.
Ну наконец-то ей удалось вытащить из него признание. Только бы подробности не заняли слишком много времени.
— Так что же? Не томи…
— Ну, может, это не так уж и важно…
Макс явно тянул время. Он прошел в гостиную и неловко споткнулся о торшер. Попытался удержаться, схватившись за стол, и толкнул красную коробку. Эльфы упали на пол. Линда кинулась поднимать фигурку.
— Что это такое, Линда? — поинтересовался Макс. — Я не рассмотрел. Что-нибудь эротическое?
Линда вспыхнула — шутка была просто мерзкой. Она поставила статуэтку на стол, и теперь он увидел забавную пару: мать и дитя.
— Извини меня.
— Хорошо. Но если тебе нечего больше мне сказать, можешь идти.
То, что он увидел ее покупку, было особенно неприятно. Словно раскрыл ее секрет. Да ведь и не было никакой особенной тайны в том, что она страдает из-за своей неспособности иметь детей. И эта трогательная фигурка словно напоминание об этом. Но вот уж чего-чего, а жалости ей не надо!
— Линда, — тихо начал Макс, — я бы все-таки хотел сказать тебе кое о чем.
— Говори.
— Ну, просто не знаю, как начать…
— Не тяни резину, Макс, тошно слушать, честное слово.
— Ну, я не знаю, вдруг тебя моя новость заденет… Хотя нет. Для меня это очень важно, и я хотел бы, чтобы ты была в курсе. Короче, я собираюсь жениться.
— Да? Она что, беременна? — Это было первое, что пришло ей в голову, но ведь для Макса способность женщины к воспроизводству была самым важным качеством.
— Зачем ты так? Я не заслужил подобных колкостей. У нас с тобой были такие хорошие отношения до того, как… — Он осекся.
— До чего, Макс? Договаривай. До того, как ты объявил рождение ребенка обязательным условием нашего брака? И ты и я прекрасно все понимаем и помним. Я-то ничего не забыла. Да, между нами все было просто прекрасно до тех пор, пока я оказалась не в состоянии выполнить твое условие. — У Линды вдруг ком встал в горле. Она думала, что удастся избежать подобных сцен, и считала, что все в душе улеглось, но ошиблась. — Я полагала, что ты — мой друг, — добавила она тихо.
— Так и есть. Мы можем сохранить нашу дружбу.
— Нет, не можем.
— Линда, но я сейчас люблю и очень счастлив. Я бы не женился просто так, не испытывая никаких чувств.
— Поздравляю. А она в курсе, как это трудно — быть любимой тобой?
Макс сделал вид, что не заметил сарказма в ее голосе.
— Ее зовут Пат. Патриция Редфорд. Она вдова. Думаю, Пат тебе понравится. Мы с ней обо всем потолковали и решили пригласить тебя на нашу свадьбу. Нам обоим будет приятно, если…
— А я так не считаю. И не рассчитывай на меня.
Бывшие жены на свадьбе? Это уж слишком. И черта с два этой вдовушке, нашедшей свое счастье, будет приятно видеть перед собой Линду.
— Нет, правда. Приходи. Пятнадцатого числа. Свадьба состоится в ее доме в Хэйтсе.
Линда криво усмехнулась.
— Ты бываешь таким дураком, дорогой, — сказала она.
Пока они пререкались, она и не заметила, как оба оказались в передней и Макс даже приоткрыл дверь, собираясь уходить. Теперь Линда вытолкнула его на лестницу.
— Послушай…
— Да не приду я на твою свадьбу!
— Линни…
— И не смей называть меня Линни!
Тут она неожиданно заметила на площадке какого-то мужчину и девочку в желтом дождевике. Они, конечно, слышали все. Это окончательно разозлило Линду, и она с грохотом захлопнула дверь.
2
— Ну и что теперь делать, Майкл?
Майкл Хэнкс посмотрел на свою младшую дочь. Девочка давно уже называла его только по имени. Она стояла перед ним в полной растерянности. Малышка настояла на том, чтобы они приехали сюда прямо из магазина госпожи Вебер.
Они зашли к ней узнать насчет своей статуэтки, и она сказала им про некую даму, которая купила ее пару часов назад. Майклу не очень понравилось, что госпожа Вебер рассказала, что он собирается выкупить фигурку обратно, ведь неизвестно, когда у него появится такая возможность. У него не было сейчас свободных денег, он и отнес-то эту штуку в магазин, чтобы хоть как-то выкрутиться. И тем более он совсем не собирался разыскивать эту миссис Форд.
Но госпожа Вебер дала адрес, а дочка начала настаивать. Ей не терпелось узнать, куда переселились ее любимые эльфы. Пришлось уступить, хотя он и не представлял себе, что может сказать или предложить этой женщине.
Теперь Майкл Хэнкс вообще попал в глупейшую ситуацию: стал невольным свидетелем неприятной сцены. Единственное, что оставалось сделать, это тихо убраться отсюда подобру-поздорову. Он видел лицо женщины, когда она захлопнула дверь, — ей сейчас только не хватало выслушивать их с дочкой бредовые объяснения насчет статуэтки.
— Вот что мы сделаем. Пошли отсюда, — сказал он наконец дочери.
— Майкл, я не хочу…
— Фэй, ты слышала, что я сказал? — И он стал спускаться по лестнице.
Конечно, не следовало ему так грубо говорить с девочкой. Она явно не ожидала такого обращения и плохо понимала причину его неожиданного решения. Малышка не привыкла к резкому тону, сама никогда ничего не требовала и, кстати, всегда очень хорошо понимала, когда получала на свои просьбы обоснованный отказ.
Вообще Фэй была предметом его постоянного беспокойства и долгих раздумий. Она казалась слишком рассудительной и умной для своего возраста. Но в ее отношении к нему было иногда нечто необъяснимое. Например, ее отказ называть его папой. Или боязнь лишний раз побеспокоить отца. Все это появилось после смерти Дженет. Может, дочка считала, что она напоминает отцу мать? Но это было не так. Это, скорее, могло касаться старшей дочери — Марго. Внешне она очень походила на Дженет: привлекательная, с потрясающей улыбкой и строптивым характером. Фэй же не была похожа ни на кого из семьи: тихая, кроткая, с довольно обыкновенной внешностью. Ничего итальянского, по его линии, или ирландского по линии жены. Она жила в каком-то своем мире, иногда непонятном даже ему. Для нее эти эльфы были словно родные существа, и она, как могла, пыталась сегодня дать ему это понять, когда не увидела их на витрине магазина госпожи Вебер.
Вообще-то, перед тем как снести статуэтку в магазин, Майкл собрал всех детей на семейный совет по этому вопросу. Он никогда не делал секрета из своих финансовых затруднений. Дети были в курсе всех деталей семейного бюджета. В данном случае он тоже все им объяснил и обосновал свое предложение заложить эльфов. Дети его поддержали — все трое были «за», но тогда он старался не смотреть на выражение лица малышки.
И вот она нехотя идет за ним вниз по скрипучим ступеням. Ничего не говорит, не сердится, не обижается. Неужели она настолько мудра в свои семь лет? Была бы она такой, если бы Дженет не умерла? Фэй было всего два года, когда погибла жена. После ее смерти сам Майкл долго не мог прийти в себя, он словно умер вместе с Дженет, не замечал толком, что происходит вокруг. Дети росли будто сами по себе, но Марго было двенадцать, а Брайану — одиннадцать. Они уже могли многое понять, но Фэй, маленькая Фэй, так нуждалась в поддержке и помощи. Майкл должен был заменить ей мать, оставаясь преданным и любящим отцом. А он просто испугался быть слишком ласковым к детям, стать им слишком близким. Фэй до сих пор ждала, когда он придет к ней просто поговорить о ее детских делах, выслушает ее выдумки…
Майкл видел, что младшая дочь проявляет в жизни неожиданную выдержку и терпение в отличие от весьма эмоциональной Марго, и перестал волноваться за нее. Правда, он решил немного уступать ее детским прихотям, считая это вполне разумным. Поэтому-то они и оказались сейчас в «Мэйфэйре».
— Послушай, — обратился он к девочке, — у этой дамы личные проблемы, она сейчас очень расстроена.