В дверь позвонили, и Пеппе пошла открывать.
— Стаей, репортер местной телевизионной станции, — представилась молодая женщина.
Вместе с ней был оператор, который сразу же начал ходить по комнате, пытаясь найти лучшую точку для съемки.
— Я первый раз попадаю на такой юбилей. Подумать только — шестидесятилетие свадьбы! — с восторгом проговорила Стаей.
— В те времена было не так, как сейчас, — сказала Пеппе. — Люди вступали в брак на всю жизнь. И потом, если уж дедушка столько за ней ухаживал, он бы не отпустил ее так просто.
— Ага, — пробормотала Стаей, делая пометки в блокноте. — Вот с этого мы и начнем…
Наконец все собрались: дети Марка и Дедри, их внуки, племянники и племянницы, зятья, невестки, коллеги из больницы, где когда-то работала Дедри, или, как ее все называли, Ди.
— Всем тихо! Они идут!
Оператор занял свою позицию, готовясь начать съемку звезд этого вечера — мистера и миссис Селлон, Марка и Дедри.
Им обоим было за восемьдесят — оба седые, хрупкие, но с прямой осанкой и смеющимися глазами. Они спускались по лестнице, держась за руки и одновременно поддерживая друг друга, когда в какой-то момент Ди споткнулась, крепко сжав руку мужа.
— Осторожней, дорогая, — сказал он, усаживая жену на стул. — Что случилось? С тобой все в порядке?
— Ничего. Я просто споткнулась о ковер.
— Ты уверена, что все нормально? Может, тебе принести чаю?
— Чаю?! — возмутилась она с притворным негодованием. — Сегодня? Я бы скорее выпила хорошего крепкого шерри.
Он поспешил принести ей бокал шерри. Лилиан не могла скрыть своего восхищения, к которому примешивалась капелька зависти.
— Посмотри, как он вытанцовывает вокруг нее, — вздохнула она. — И это после стольких лет! Большинство мужей к этому времени уже и не замечают своих жен.
— Только не дедушка, — согласилась Пеппе. — Бывает, он просто душит ее своей заботой. Он ужасно боится, что она уйдет первой.
— Говорят: всегда есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить, — напомнила Лилиан. — Haсчет этих двоих можно не сомневаться, кто из них какую роль играет.
— Дорогой, со мной все в порядке, — прозвучал голос Ди. — Перестань суетиться.
Это слышали все, но только она слышала, что ответил ей Марк:
— Ты знаешь, что не перестану. Сколько лет ты это говоришь, а я никогда тебя не слушаю. Почему в таком случае тебе самой не перестать говорить мне об этом?
— Я никогда не перестану замечать, когда ты чем-то встревожен, — прошептала она. — Тебе пора уже знать об этом.
— Я это знаю. И ценю.
Он нежно коснулся ее лица. Это лицо никогда нельзя было назвать красивым, но оно всегда светилось теплотой и великодушием, тем, что не подвластно течению времени. Глядя на них, все понимали: то, что Марк впервые увидел в Дедри много лет назад, он видел в ней и сейчас.
Их проводили в большую комнату, где была собрана коллекция старых фотографий. Не торопясь, старики разглядывали каждый снимок, тихо переговариваясь между собой. Вот Ди взяла в руки фотографию маленькой Полли, и они вместе с Марком долго смотрели на нее.
— Клянусь, у него на глазах были слезы, — говорила потом Пеппе.
Наконец, они сели на диван, пока все гости по очереди подходили к ним и, тепло обнимая, поздравляли. Принесли шампанское, зазвучали тосты. Каждому хотелось что-то сказать.
Потом взялась за работу Стаей:
—… один из последних из поколения героев Второй мировой войны, — говорила она, глядя в камеру, — которые отдавали все за нашу страну… Ночь за ночью они садились в свои самолеты и улетали в темноту, не зная, вернутся ли к своим любимым… Мы должны гордиться, что один из этих героев находится сейчас среди нас…
— И долго она собирается так болтать? — проворчал Марк.
— Тихо, — шепнула ему Ди. — Твоя семья гордится тобой.
— Моя семья ничего об этом не знает.
— А откуда им знать? Они тогда еще даже не родились.
Потом Стаей переключилась на них самих. На ее вопросы о войне Марк давал вежливые, но краткие ответы, клянясь, что забыл детали. Наконец, она сказала:
— Я понимаю, ведь у вас тогда был «роман». А скажите, это правда, что вы ухаживали за своей будущей женой несколько лет, прежде чем смогли уговорить ее выйти за вас замуж?
— О да, — кивнул Марк, — ее не просто было завоевать. Мне пришлось серьезно потрудиться, чтобы произвести впечатление.
Все заулыбались.
— Как романтично! — воскликнула Стаей. — Влюбленный, тоскующий по своей далекой возлюбленной! Миссис Селлон, почему вы заставили его так долго ждать?
— Теперь я не могу сказать об этом с уверенностью. Мы ведь тогда были совсем другими.
— А сейчас вы бы поступили иначе?
Губы Ди дрогнули.
— О да, — сказала она, — я бы заставила его ждать намного дольше.
Репортер из газеты задавал им те же самые вопросы, но его глаза то и дело возвращались к фотографии боевого лейтенанта Марка Селлона, о которой его семья говорила в начале вечера.
— Какая замечательная фотография, — сказал он. — Мне бы хотелось использовать ее для своей статьи. Не могли бы вы одолжить ее мне на…
— Нет, — быстро сказала Ди. — Мне очень жаль, но вы не можете забрать ее отсюда.
— Только на несколько часов. Я буду очень с ней аккуратен…
— Я в этом не сомневаюсь, но не могу пойти на такой риск. Мне очень жаль. — Вежливым, но решительным движением она забрала у него фотографию. — Она моя.
Молодой человек оглянулся по сторонам, но никто не поддержал его. Все знали: когда Ди так говорила, спорить было бесполезно.
Вечер приближался к своему завершению. Все чувствовали, что праздник прошел удачно. Находясь в центре внимания, Марк и Ди, казалось, тоже получали удовольствие, но, улучив минутку, он обнял ее за талию и пробормотал:
— Ну, когда же, когда же они все уйдут?
— Скоро, — пообещала она.
Они улыбнулись друг другу, и в этот момент щелкнула камера. Фотография появилась в местной газете на следующий день.
Наконец, все закончилось. Гости разъехались, и Лилиан пошла проводить родителей в их комнату.
— Как Пеппе? — спросила Ди. — Я беспокоилась, как она выдержит сегодняшний вечер. Юбилей свадьбы все же. Если бы ее свадьба состоялась, то скоро был бы и ее юбилей.
— Я знаю, — вздохнула Лилиан. — Но, глядя на Пеппе… Ох, мне кажется, я бы могла убить этого парня за то, что он сделал с ней!
В дверях появилась Пеппе, и тема была закрыта. Вдвоем они помогли старикам приготовить постель и пожелали им спокойной ночи.
— Вы не очень устали? — спросила Пеппе.
— Устали? — удивился Марк. — Да мы еще только начали! Сейчас мы возбудимся, покачаемся на люстре и займемся безудержным сексом. Эх, молодежь! Не умеете вы наслаждаться жизнью… Ой! Только не надо меня бить!
— Веди себя как следует, Марк, — легко хлопнув мужа по спине, скомандовала Ди.
— Нет, вы только посмотрите, как она со мной обращается! — застонал Марк. — Да что вам говорить! Вы, наверно, и своих мужчин так же третируете, а они еще удивляются, откуда это у вас. Надо бы им разок увидеть, как мне тут достается. Ой!
Лилиан потянула дочь за руку:
— Идем отсюда. Если честно, они как пара расшалившихся детей.
— Возможно, в этом и есть их секрет? — задумчиво проговорила Пеппе.
В темноте Марк и Ди прислушивались к их удаляющимся шагам.
— Мы должны быть счастливы, — сказала она, — что наша семья так заботится о нас.
— Разумеется. Но надеюсь, они не вернутся. Мне бы так хотелось побыть с тобою вдвоем… Почему ты улыбаешься?
— Я помню тот день, когда ты впервые мне это сказал. И все, о чем я мечтала, неожиданно стало правдой.
— Да неужели? В те времена у меня был ужасный характер. Не представляю, что ты могла найти во мне.
Ди решила его поддразнить:
— Ну, если ты не знаешь, то я тоже тебе не скажу. У нас были проблемы, но мы все же сумели добраться до дома. А это главное.