— Мама, — сказал Бен, — это наша новая соседка, Марина Деверо. Марина, это моя мама, Элен.
Они пожали друг другу руки.
— Приятно познакомиться с вами, миссис Брэдфорд. — Однажды она уже позволила Элен подчинить себя. Больше она никогда не сделает такой ошибки.
— Мне тоже, — ответила Элен. Ее рукопожатие было крепким, решительным, но коротким. Отпустив Маринину руку, она тотчас повернулась к Дженни:
— Сокровище мое! Давай я тебе помогу разложить все эти подарки. Они подождут, пока мы покушаем.
— Скоро можно садиться за стол, — сказал Бен. — Все будет готово через несколько минут.
— Вам помочь? — Марина пошла за ним на кухню, чтобы дать Элен успокоиться. Она помнила, что и с Кэрри Элен была так же сдержанна и холодна до тех пор, пока не убедилась, что Кэрри любит ее единственного сына больше всех на свете. А когда наконец приняла ее, то это было уже окончательно и бесповоротно. Прекрасно зная Элен, Марина была уверена, что для ее свекрови будет очень нелегко так быстро смириться с другой женщиной в качестве жены Бена.
Но это маловероятно. Пока.
— Поставьте, пожалуйста, на стол в столовой. — Бен указал на стопку тарелок и приборы. — Я разрешил Дженни выбрать меню, ведь сегодня ее день. Поэтому нам придется есть спагетти.
— А я как раз люблю спагетти. — Марина взяла тарелки. Она боялась, что выражение глаз выдаст ее потрясение. Моя кухня!
Она всегда держала кухню в полном порядке. У Бена, очевидно, много других дел. Нельзя сказать, что в кухне было грязно, однако в ней не было порядка. На длинном кухонном столе, где она обычно готовила еду, громоздились игрушки Дженни, которыми она могла играть только под чьим-нибудь присмотром. Марина содрогнулась при мысли о том, что же должно твориться в кладовке. Настенные часы, работающие от батарейки, остановились на семи минутах третьего. На полках над раковиной и по обе стороны окна стояли цветы в ярких кашпо, которым нечем было похвалиться, кроме увядших листьев. Цвела только африканская фиалка. Филодендрон, подвешенный на крючке в отгороженной части кухни, чувствовал себя получше, хотя листья и у него были блекло-желтые. Встроенный рабочий стол в дальнем углу был завален угрожающей грудой книг, газет, журналов, каталогов и другой макулатуры.
Она задержала дыхание, входя в столовую. Но здесь, как и в гостиной, вещи в основном остались на своих местах. Она быстро накрыла на стол, отложив маленький столовый прибор Дженни в сторону.
Когда вошел Бен с дымящимся блюдом соуса к спагетти, она спросила:
— А где высокий стул для Дженни?
— Она уже им не пользуется. — Бен кивнул в сторону кухни. — Там ее трон.
Марина быстро прикрыла глаза, направляясь на кухню за детским стулом. Как много она пропустила! Пока она стряхивала крошки с сиденья, комок в горле прошел. Но это все же лучше, чем если бы она не пришла совсем. По крайней мере она здесь, празднует со всеми день рождения дочки.
Обед был праздничным, и трое взрослых все свое внимание уделяли Дженни. После того как с едой было покончено, Бен забрал Дженни, чтобы снять передник до начала ее праздника.
Марина машинально стала собирать со стола.
— Вам не следует этого делать, — поднявшись, сказала Элен. — Вы же гостья.
Марина поняла намек, но взяла еще одну тарелку.
— Мне не трудно. Я живу одна, и мне редко приходится мыть посуду.
— Вы не замужем? Я бы сказала, что ваш дом несколько великоват для одинокой женщины.
Марина по опыту знала, что покровительственная манера Элен является скорее привычкой, чем преднамеренной попыткой обидеть. Отец Бена умер, когда тот был еще ребенком, и Элен пришлось работать, пока Бен не вырос, чтобы содержать обоих.
— Мой муж погиб несколько месяцев назад, — ответила Марина, — и я просто не могла оставаться в нашем доме. Мне нравится работать в саду, это меня утешает, поэтому я и поселилась здесь.
Элен была поражена.
— О, моя дорогая, извините меня! А вы знаете, что в июле Бен тоже потерял жену?
— Да, знаю, — кивнула Марина, когда они возвратились в столовую за следующей порцией грязной посуды. — Он говорил.
Глаза Элен затуманились слезами.
— Кэрри была… превосходной женой для Бена. Я ее любила как дочь. Это был такой удар!
Она поставила на кухонный столик фужеры и снова пошла в столовую.
Марина вытащила из-под раковины пластиковый таз для мытья посуды, положила в него мыльный порошок и стала наполнять водой. Потом открыла посудомоечную машину и начала ее загружать. Снова войдя в кухню, Элен открыла рот от изумления.
— Вам не следует мыть посуду. Я все сделаю сама, как только Дженни развернет и посмотрит подарки.
— Это займет очень мало времени. Было так мило с вашей стороны, что вы пригласили меня. И это самое меньшее, что я могу сделать в знак благодарности.
— Ну… спасибо. — Элен показала в сторону гаража:
— Тогда пойду достану торт-мороженое из морозильника. Пусть немного оттает, пока мы поиграем с Дженни.
Едва она скрылась за дверью, Марина принялась за посуду. Она вымыла те блюда, которые не входили в посудомойку, затем вытерла столик и протерла пыльные полки. На некоторых фиалках еще сохранилось немного зеленых листьев и появились новые побеги, поэтому она их полила. Потом набрала воды, чтобы полить филодендрон.
Едва она успела это сделать, как в кухню вернулся Бен, неся на руках Дженни.
— Чем вы занимаетесь? — В его голосе звучало недовольство.
— Я помогала Элен мыть посуду, а она пошла доставать торт. А потом я заметила, что ваши цветы надо полить. — Она поставила маленький кувшин, из которого поливала цветы, сложила руки и потерла локти ладонями. Бен пристально следил за ее движениями.
— Кэрри любила цветы. А я про них все время забываю.
Марина улыбнулась, пытаясь сгладить неловкость, и вновь взяла маленький кувшин.
— Вы удивитесь, как хорошо они растут, если их поливать.
Широкие плечи Бена поднялись, затем опустились.
— Мне все равно. Может, возьмете их к себе, когда будете уходить? Мне они действительно не нужны.
— О, нет, — ответила она. — Африканские фиалки не любят солнечного света. У вас окно выходит на восток, а для них это самое подходящее освещение. Давайте я буду напоминать вам о поливке. Думаю, что некоторые из них отойдут.