— Мне нравится беседовать с людьми.
— Потому-то все и получается. Ты просто разговариваешь, не пытаясь показаться умнее других. Люди чувствуют твое доброе отношение.
Мадди открыла было рот, но тут же закрыла его. Нет, не стоит заводить этот разговор снова и терзать друг друга. Да, она относится к людям по-доброму, а Патрик считает, что это ему недоступно, и не желает никого пускать в свою жизнь.
Возможность встретить свою вторую половину — не миф, а реальность. И Мадди не сомневалась: этого стоит добиваться во что бы то ни стало. Но плакать из-за того, что Патрик не хочет этого понять, бесполезно, и обсуждать с ним это бессмысленно.
— Я готова, — повторила Мадди, вставая. Она машинально потянулась за пиджаком, а Патрик так же машинально взял его и помог ей надеть.
Старомодные манеры для него естественны, как дыхание. Чего, к сожалению, не скажешь о старомодном чувстве ответственности за других. Патрик не бабник, который меняет женщин как перчатки. Сейчас у него, по-видимому, вообще никого нет. Он полностью поглощен работой.
— Я поеду впереди? — спросил Патрик, как только они оказались на улице. — Буду ехать так, чтобы ты не теряла меня из виду.
— Да, конечно.
Что там и говорить, всем Патрик хорош.
Вот только любить себя не позволяет.
На следующей неделе Патрик решил, что ему незачем больше контролировать эфир Мадди. И прежде всего потому, что слышать ее голос для него стало мучительно.
Ему казалось, что Мадди каким-то непостижимым образом ускользает от него. Они виделись ничуть не реже, а иногда даже чаще, чем раньше. Но холодность ее улыбок и несвойственная ей до сих пор сдержанность в общении с ним заставляли Патрика задуматься. С остальными сотрудниками она держалась как прежде.
В дверь постучали, и Патрик вздохнул. Ни минуты не дадут спокойно поразмыслить о делах радиостанции. Не одно, так другое!
— Войдите! — крикнул он.
Стивен легко толкнул дверь и въехал в кабинет, с трудом разместив свое инвалидное кресло в тесной, как пенал, комнатушке.
— Тебе нужен кабинет попросторней, — заметил он.
— И тебе не помешал бы, — отмахнулся Патрик.
Под свой кабинет он занял самое маленькое помещение на радиостанции, так как считал несправедливым иметь условия лучше, чем у подчиненных.
Стивен улыбнулся.
— С тех пор, как Мадди сделала перестановку, у нас в рекламном отделе стало посвободнее. В этой девушке, несомненно, сочетается множество талантов.
Мадди.
Патрик постарался сохранить невозмутимое выражение лица. Куда ни пойди, всюду звучит имя Мадди, она заняла его мысли и заполнила собой его жизнь, сама того не ведая, ибо была чужда любым расчетам. Но при его приближении горевший в Мадди огонь начинал гаснуть. Все его сотрудники и родственники, должно быть, уже заметили это, хотя никто и словом не обмолвился.
— Знаю, радиошоу отвлекает ее от работы. Я позабочусь, чтобы в отдел рекламы направили еще одного человека, — сказал Патрик.
— Она и так со всем справляется. У Мадди редкий дар. Благодаря ей мы продаем куда больше эфирного времени, чем раньше.
С тех пор, как Мадди рьяно взялась за дело, а потом стала вести передачу, они могли и вовсе отказаться от продажи эфирного времени. Ставки на него поднялись, а во время радио-шоу взлетали еще выше, принося радиостанции большие прибыли.
— Насколько я знаю, ты брал Мадди на временную работу. А вы не обсуждали с ней возможность долгосрочного контракта? — спросил Стивен. — Будет непозволительно отпустить ее назад в Нью-Мексико через неделю, когда на работу выйдет Джефф.
Патрик в изумлении уставился на друга. Как незаметно промелькнуло время! У него совершенно вылетело из головы, что Мадди — не постоянная сотрудница.
Вот беда! Они выпустили ее шоу, даже не подумав о том, что скоро истечет срок ее временного контракта.
— Я подумаю, — пробормотал Патрик, — ей, конечно же, лучше остаться у нас.
— Ладно. Еще я хотел тебе сказать… — Стивен вдруг смутился, а это случалось с ним крайне редко.
— Что такое?
— Последнее время я довольно много общался с Кэндаси Финни. Я всегда знал, что женщина она уникальная, и, короче говоря, я сделал ей предложение, — признался Стивен.
Ну и дела!
— Ты сделал ей предложение?
— Да, — лицо Стивена расцвело в довольной улыбке, — я давно был готов к этому, еще когда была жива ее мать, за которой ей приходилось ухаживать, но тогда я решил, что мужчина в инвалидной коляске ей будет дополнительной обузой.
— Ей повезло, что она встретила тебя, — тихо произнес Патрик.
И в его словах не было преувеличения. Стивен Травер держал себя в форме, обладал большой физической силой и хорошо разбирался в людях. Несчастный случай, в результате которого он оказался прикован к инвалидному креслу, произошел, когда ему было всего двадцать с небольшим. Но никто и никогда не посмел бы сказать, что он беспомощен. Своим примером Стивен доказывал, что человек не всегда раб обстоятельств и что жизнь не кончается даже тогда, когда обрушивается несчастье.
Ясно осознав это, Патрик болезненно поморщился. У него перед глазами был наглядный пример поразительной жизнестойкости и несокрушимой силы духа, который его почти ничему не научил.
— Надеюсь, вы будете счастливы, — искренне сказал Патрик, — вы этого заслуживаете.
— Ты тоже заслуживаешь счастья.
Патрик внимательно посмотрел в глаза Стивену, но так и не сумел ничего в них прочесть.
— Это спорный вопрос.
— Ты сам решаешь, во что верить и как жить.
— Я для себя все уже давно решил.
Глаза Стивена посерьезнели, и он покачал головой.
— Что же ты решил насчет Мадди?
— Мадди… — Патрик стиснул зубы. Все вокруг были уверены, что у них с Мадди роман. Признайся он кому-нибудь, даже другу, что у них ничего нет, Патрику ни за что бы не поверили. — В отличие от моего отца я не способен целиком отдавать себя другим.
В этот момент на столе что-то громко затрезвонило и замигала синяя лампочка сигнализации. Патрик и Стивен от неожиданности вздрогнули. Долю секунды Патрик ошалело глазел на лампочку. Эту сигнализацию он установил для того, чтобы Грозный Финн могла сообщить ему об опасности прямо из приемной, но до сегодняшнего дня сигнализацией еще не пользовались.
С проворством, подтверждающим его силу, Стивен откатил свое кресло в сторону, пропуская Патрика к двери.
Тот опрометью бросился бежать по коридору, а затем медленно и бесшумно шагнул в приемную и увидел такое, от чего волосы у него на голове встали дыбом. Патлатый молодой человек с жестким, неподвижным лицом крепко держал Мадди за руку. Вообще-то он больше походил на подростка. На нем были джинсы, приспущенные на талии, а ступни ног казались непомерно длинными для его тощего тела.
Патрик мигом встал между ним и Мадди.
— Иди работай, — бросил он ей через плечо.
— Но Пат…
— Мадди, иди, я сказал!
— Что ж… приятно было познакомиться, Скотт, — сказала Мадди парню и, развернувшись, направилась к выходу из приемной, — шеф велит мне идти работать. Да, работа днем лишает многих развлечений.
— Однако это лучше, чем вообще ее не иметь, — зло и обескураженно пробормотал Скотт.
Дождавшись, когда Мадди уйдет, Патрик сурово взглянул на подростка. Ему хотелось просто придушить его на месте. Но по опыту Патрик знал, каково быть молодым и обозленным на весь свет и как важно дать человеку хоть какой-то шанс.
— Сколько тебе лет? — спросил он парня.
— Девятнадцать.
Патрик, недоверчиво вскинув брови, выжидательно смотрел на него.
— Ну ладно, — плечи парня поникли, — четырнадцать. Никто не хочет взять на радио мои песни, а мне нужно заработать. У меня мама болеет, а папа не может… — Он с горечью замолчал.
— Твой отец безработный, — высказал предположение Патрик.
— Черт! Кругом толкуют об экономическом буме, а мой отец даже собеседования добиться не может!
— Знаю, как это тяжело. Но ты ведь нарушил закон, вломившись сюда. Ты понимаешь это, Скотт?