— Да, не такая. — Хелен ответила ему спокойно, хотя испытывала боль, от которой внутри у нее все застыло.
— Может быть, именно это мы и должны взять в расчет, прежде чем решиться на крайние меры. В конце концов, это средство действует весьма сильно, — растягивая слова, проговорил он.
— Лечить все напасти постелью? — Комок снова встал у Хелен в горле, когда его темный взгляд пополз по ее халату, задержавшись на груди, отчетливо проступающей сквозь тонкий шелк, потом на талии, прихваченной тонким шнурком пояска, и, наконец, на округлых бедрах. — Нет, Фред, — хрипло сказала она. — Я тоже… я долго прибегала к этому лекарству… одурманивая себя, чтобы ни о чем другом больше не думать. Он заглянул ей в глаза.
— Так что ты предлагаешь? Не слишком ли поздно произошло твое драматичное пробуждение? — В голосе его вдруг прорезалось раздражение. — Разве ты не знаешь, что будет, если мы снова отправимся в постель?
Она закрыла глаза.
— Прости, но я просто не могу…
— Неужели я слышу это от женщины, у которой в шкафу висит роскошное свадебное платье и хранится бездна прелестных вещиц, накупленных для медового месяца? Неужели я слышу это в день, когда уже оповещены обе подружки невесты?
— Прекрати, — прошептала она.
— Ну, хорошо, Элли, если это сделает тебя счастливой, давай обзаведемся детьми, — тихо проговорил он.
— Нет, Фред, спасибо. Не от тебя.
— Знаешь, я перестаю тебя понимать. Просто не верится, что женщина, которая не единожды и всегда страстно отдавалась мне, на самом деле держала на уме такое… такую прозу. — Фред нервно пригладил волосы и стиснул зубы. — Выходит, ты просто делала вид, что не замечаешь моих недостатков?
— Да… — проговорила Хелен с каким-то мертвенным спокойствием. — Прости, но я тоже не понимаю, как это мне до сих пор удавалось отмахиваться от всего, что меня подспудно тревожило. Прощай, Фред.
Она сняла обручальное кольцо и положила его на стол.
— Оставь себе, — сухо сказал он, — на память о наших встречах. Ведь тебе оно нравится
По взгляду Хелен было видно, какую боль причиняют ей слова Фреда, но она все-таки нашла в себе силы спокойно спросить:
— Не возьмешь ли на себя оповещение о расторжении помолвки? Думаю, нам лучше объявить об этом сейчас, чем дожидаться бесконечных пересудов и сплетен.
Он нервно рассмеялся.
— Без этого все равно не обойтись. Но скажи мне, Элли, ты твердо это решила?
— Да, твердо. Благодарю за все хорошее. А теперь я пойду.
Его взгляд удерживал ее.
— Почему бы нам не остаться просто любовниками? Раз не получается с браком…
Хелен прикусила губу, сдерживая крик отчаяния и гнева, а он стоял напротив и внимательно смотрел на нее.
Перед ее мысленным взором проходили все их встречи, любовные утехи, минуты нежности и веселья…
— Нет, больше никогда, — пробормотала она и ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.
Потом в газетах появилось оповещение о расторжении помолвки Фредерика Хейворта и Хелен Райдер.
Вот и все, подумала Хелен.
Ожидала ли она, что Фред предпримет попытку примирения? Конечно. Надеялась ли, что долгая, одинокая и мучительная ночь что-то переменит в нем? Да, надеялась.
Но примирения и прощения не произошло. Лишь несколько сухих официальных строк да фотография счастливой в прошлом пары на третьей полосе газеты.
Итак, наш разрыв получил официальное подтверждение, сказала себе Хелен. Ничего, постепенно я свыкнусь… А может, это и к лучшему?… Фред Хейворт не для меня.
Она решила уехать сразу же, как только уладит все свои дела, свадебный торт отправить в ближайшую детскую больницу, а подвенечное платье — в благотворительное общество…
Через несколько дней Хелен уже бродила по отмелям, любуясь набегающими белыми барашками, занималась подводным плаванием и болтала с местными жителями об особенностях национальной кухни.
Очарование тропического острова и маленький комфортабельный отель, рассчитанный всего на несколько постояльцев, — это было то, что ей нужно, и она наслаждалась одиночеством.
Прежде чем уехать из города, Хелен завершила съемки нескольких серий своего шоу, и считала, что имеет полное право на отдых. А совершенная красота здешних мест, равно как его удаленность от цивилизации, давали ей возможность спрятаться, затаившись, будто в коконе, от внешнего мира.
На этом отдаленном острове было несколько скотоводческих ферм. Супружеская пара, владевшая курортной гостиницей, создала здесь райский уголок — любовно взлелеянный проект здания говорил не только об их хорошем вкусе и чувстве стиля, но и о том, что для этих людей остров и воды, окружавшие его, были родным домом.
Хелен рыбачила, плавала с маской под водой, ловила для хозяев лангустов, нежилась на пляже и изучала рецепты блюд, которые ей подавали.
Ее гладкая кожа стала золотистой, волосы слегка выгорели на солнце, и она чувствовала себя поздоровевшей.
Известие о прибытии нового постояльца встревожило Хелен. Она боялась, что ее узнают, и не хотела контактов с людьми.
Ей вполне достаточно было легких, дружелюбных, но ни к чему не обязывающих отношений, которые сложились у нее с хозяевами гостиницы.
Кроме того, Хелен собиралась плотнее заняться своей будущей книгой — описать остров, местную кухню, особенно то, как хозяйка использует морские раковины для получения изысканных оттенков вкуса. Такая работа давала законное основание уклоняться от лишнего общения, показывая, что мисс Райдер — человек занятой.
Но вскоре выяснилось, что на острове, где обитает так мало людей, уединиться весьма проблематично, а появление нового постояльца только осложнило ситуацию.
Люк Стайерс был рыжеволос, веснушчат и обаятельно застенчив. Несмотря на свои двадцать семь, он сохранил юношескую неуклюжесть, как щенок-переросток. Но это проявлялось только на суше — плавал он как рыба.
Приземлившись на соседнем острове, этот молодой человек добрался к месту назначения на катере, и уже за ланчем поведал Хелен, что влюбился в нее сразу же, как только увидел на экране телевизора. Немного помолчав, он добавил, что страшно обрадовался, узнав о расторжении ее помолвки с Фредом Хейвортом. Тут Люк вдруг хлопнул себя по лбу, мимоходом задев и уронив на пол стакан с водой, и с неподдельным огорчением просил простить его, бестактного идиота.
Хелен холодно заверила, что ему не о чем беспокоиться, а про себя решила при первой же возможности покинуть остров.
После ланча она удалилась в свою хижину с деревянными ставнями на окнах, из которых открывался прекрасный вид на океан, и принялась за работу.
Но когда косые лучи заходящего солнца, озарившие берег, достигли окон, Хелен не смогла отказаться от того, чтобы совершить свой любимый ежевечерний ритуал — прогулку по берегу.
Местная птица устроилась на ночь в ветвях дерева, растущего прямо перед хижиной. Одинокий павлин суетливо расхаживал среди старых выдолбленных лодок, мягкий свет освещал безмятежность уединенного острова.
Люк Стайерс присоединился к ней и неожиданно оказался занятным собеседником.
Вероятно, это магия острова, думала Хелен, подействовала на него. Теперь он был на удивление тактичен и не лез ей в душу, так что она смогла расслабиться и вести непринужденную легкую беседу.
Как бы там ни было, но она отправилась спать, отменив свое решение о срочном отъезде. Люк явно не представлял опасности, а ей хотелось закончить сбор материалов для своей новой книги.
Прошло несколько дней, и Хелен утвердилась в своих предположениях относительно этого молодого человека. В конце концов, для морского биолога воды, рифы, рыбы и кораллы этих мест представляют особый интерес, а в качестве компаньона он подходил скорее на роль ее младшего брата, хотя и был двумя годами старше.
Временами она даже приходила к мысли, что Люк человек неиспорченный, но тотчас напоминала себе, что неиспорченных мужчин не бывает, к тому же он сразу же признался ей, что влюблен. Но пока молодой человек вел себя хорошо, и это ее устраивало.