— Может быть, у него есть другая женщина? — спросила Ванесса, укладывая в чемодан блузку.
— Не думаю, — с сомнением отозвалась Сюзан. — Но в последнее время я его редко вижу. Мне кажется, он постепенно теряет ко мне интерес.
Хорошо, что она это понимает, с облегчением подумала Ванесса.
— Тогда Эдвард Мэддокс не стоит твоего внимания, Сюзи, — сказала она. — Кроме того, если у этого мужчины такой тяжелый характер, советую тебе подумать хорошенько, а стоит ли рожать ребенка именно от него? Ведь малыш вполне может унаследовать от отца не лучшие, а худшие черты!
— И все равно, в Эдварде есть что-то такое… — упрямо повторила Сюзан.
— Послушай! — Ванесса стала еще серьезнее. — До сих пор я была готова обсуждать с тобой этот вопрос, потому что считала, что это всего лишь одна из твоих безумных идей и тебе нужно помочь разобраться в себе. Ты в этом отношении очень похожа на папу — если ему что-то придет в голову, его не переубедить, пока он сам не поймет, что не прав.
— Ну, спасибо, сестренка, — мрачно проговорила Сюзан.
— Так вот, давай поговорим откровенно. Если ты любишь Эдварда Мэддокса, а он любит тебя и хочет на тебе жениться, ты получишь мое благословение. В противном случае это становится опасной игрой, и я не советую тебе вступать в нее. Роль женщины, которая соблазняет мужчину, чтобы забеременеть, — не для тебя. Ты заслуживаешь лучшей участи.
Сюзан взяла с туалетного столика пилку для ногтей и задумчиво повертела ее в руках.
— Тебе трудно понять меня, Несси, — медленно проговорила она. — У тебя в жизни была одна-единственная, но зато настоящая любовь. Мне же не довелось испытать ничего подобного. Я часто влюбляюсь, но ненадолго…
— Мне кажется, твоя ошибка в том, что ты каждый раз хочешь получить что-то взамен, и притом очень быстро. Может быть… тебе не стоит быть такой… настойчивой? — сказала Ванесса, осторожно подбирая слова, чтобы не обидеть сестру.
Сюзан резко подняла голову, как будто ее внезапно осенила идея.
— Как это мне раньше не пришло в голову! Пожалуй, ты права — я и в самом деле отпугнула Эдварда своей настойчивостью. Но тогда… если я начну вести себя иначе, то не исключено, что и он изменит отношение ко мне. Как ты думаешь? — Она с надеждой посмотрела на сестру.
— Забудь об Эдварде Мэддоксе! — непроизвольно вырвалось у Ванессы.
— Почему? — ошеломленно уставилась на нее Сюзан.
— Ты говорила, что он склонен к иронии и сарказму. Это безусловно свидетельствует об уме незаурядном, но весьма специфическом. Неужели ты не понимаешь, что с таким человеком очень трудно жить?! Тебе гораздо больше подойдет тот, кто сможет разделить твои увлечения и интересы.
Сюзан сложила на коленях руки и задумчиво посмотрела куда-то в пространство.
— В оркестре, с которым я выступаю, недавно появился новый скрипач. Он очень симпатичный, пожалуй, даже красивый… Нет, все равно из этого ничего не получится! — в отчаянии закончила она.
— Я бы на твоем месте не торопилась с такими заявлениями, — резонно заметила Ванесса. — Почему ты так уверена в своем поражении?
— Он моложе меня.
— Моложе? На сколько?
— Года на три. Он примерно твоего возраста.
Ванесса замолчала, не зная, что сказать.
В этом вся Сюзан, мысленно усмехнулась она. Эта женщина полна решимости родить ребенка, не выходя замуж, готова одна воспитывать его, но при этом почему-то считает, что если мужчина младше на три года, то отношения с ним невозможны!
— Три года — это ерунда, — после паузы сказала она.
— Нет, не ерунда. Через год мне уже пойдет четвертый десяток, а ему еще не будет тридцати. А потом, — в глазах Сюзан при этой мысли чуть не заблестели слезы, — когда мне стукнет пятьдесят, ему будет чуть больше сорока пяти! Не забывай, мужчины стареют не так быстро, как женщины…
Может быть, только молодой муж и сможет заставить Сюзан повзрослеть, вдруг пришло в голову Ванессе. А также забыть об Эдварде Мэддоксе.
Она вздохнула. Рано или поздно Сюзан сама поймет, что Эдвард не тот человек, который ей нужен, но будет только лучше, если это случится как можно раньше.
Ванесса взяла с туалетного столика фотографию Кевина в серебряной рамке. Несколько секунд она молча смотрела на его улыбающееся лицо, потом моргнула, прогоняя слезы, и аккуратно убрала в чемодан.
Сюзан, заметив это, вскочила и порывисто обняла сестру.
— Ты все еще тоскуешь о нем, Несси? Но ведь прошло уже четыре года! Я надеялась, что тебе стало легче…
— Так и есть, — дрожащим голосом сказала Ванесса. — Но иногда охватывают воспоминания… Наверное, я сама не хочу его забывать.
— Дорогая, — ласково прошептала Сюзан ей на ухо. — Кевин очень любил тебя, и я уверена, он вовсе не хотел бы, чтобы ты всю оставшуюся жизнь страдала. Четыре года — большой срок, и тебе пора прекратить добровольное затворничество.
Ванесса через силу улыбнулась.
— Видишь ли, Сюзи, у меня нет желания искать кого-то. Мужчины меня мало интересуют, если не считать…
Она чуть было не проговорилась сестре о том, что Эдвард Мэддокс — первый мужчина, который привлек ее внимание за последние годы. А та ведь хочет родить от него ребенка!
— Так все-таки кто-то есть? — с любопытством заглянула ей в глаза Сюзан.
— Нет! — поспешно возразила Ванесса.
— Но ведь ты сказала: «если не считать»? — продолжала допытываться та.
— Если не считать тех, что все равно недоступны для меня, — выкрутилась Ванесса.
— Ну, все равно, это неплохое начало, — заметила Сюзан. — Я его знаю?
— Нет.
— Он женат? Все самые интересные мужчины почему-то оказываются несвободны, — со вздохом добавила она.
— Да, ты права, — уклончиво согласилась Ванесса. — По-моему, тетя Бетси зовет нас к ужину, — обрадовалась возможности сменить тему она. — Слышишь звук колокольчика?
Старая дева Элизабет Перри жила вместе с братом и его дочерьми. Их большой старый дом в викторианском стиле неподалеку от Лондона стал для нее родным. Она была художницей и в юные годы много путешествовала, но после того, как умерла мать Ванессы и Сюзан, окончательно поселилась в Англии и занялась воспитанием племянниц.
— Тетушка сегодня очень долго возилась на кухне. Кажется, она приготовила что-то особенное по случаю твоего отъезда, — заговорщицки прошептала Сюзан. — Идем скорее, не будем заставлять ее ждать.
Она не ошиблась — старинный дубовый стол в просторной столовой был накрыт с особой торжественностью. Посредине стояло блюдо с карри.
Уильям Перри, известный театральный режиссер, поднял свой бокал и откашлялся.
— Я хочу предложить сегодня несколько тостов. Во-первых, за тебя, моя дорогая сестричка! Ты приготовила нам чудесный ужин.
Элизабет — женщина лет пятидесяти с небольшим с такими же густыми и светлыми, как у Ванессы, волосами, в которых при более пристальном рассмотрении можно было заметить серебристые ниточки седины, — лукаво улыбнулась.
— Не торопись хвалить ужин, Билл, не попробовав его. Между прочим, сегодня я впервые приготовила карри по новому рецепту.
— Я нисколько не сомневаюсь в твоих кулинарных способностях, Бетти. — Уильям повернулся к старшей дочери. — Во-вторых, я хочу выпить за тебя, моя дорогая Сюзи. Ты выглядишь, как всегда, изумительно. Никто не даст тебе больше девятнадцати лет.
Сюзан ласково улыбнулась отцу.
— Спасибо, папа, но как бы я ни выглядела, на самом деле мне на десять лет больше, и с этим ничего не поделаешь.
— Могу я поинтересоваться, как обстоят твои дела на личном фронте?
— Поинтересоваться можешь. Но мне нечем тебя обрадовать.
— Гмм. Двадцать девять лет — это опасный возраст. Ты согласна со мной, Бетси?
— Абсолютно не согласна, — твердо произнесла Элизабет. — У каждого возраста свои проблемы. Например, у меня было два критических периода в жизни — в семнадцать лет, а потом ближе к сорока. В первом случае мне ужасно хотелось дружить с соседским мальчиком, во втором я мечтала выйти замуж.