марлевой повязке на лице. Казалось, она склонилась прямо над ним. А возле первой, словно облачная
дымка, проявилась вторая, медленно сложившись из облаков. "Есть" - раздался далекий и глухой, словно
из под подушки, голос - "Добавь еще пару кубиков". "Поздно" - прозвучало в ответ.
И тут процессия вошла в дом и Максим отвлекся от этого небесного явления.
Чистилище
Внутри здание оказалось очень старым, полуразрушенным и абсолютно темным. Они долго шли по его
пустым и пыльным коридорам, шурша под ногами битым кирпичом. Судя по создаваемому при ходьбе шуму
все они дружно шагали в ногу.
И вдруг неприятно-безжизненный, словно в больнице, свет резко ударил в глаза и Максим
непроизвольно зажмурился, успев разглядеть впереди огромный дверной проем в полуподвал.
Они спустились куда-то вниз и перед ним предстала гигантская комната, потолок которой терялся где-то
в вышине. Да и стен тоже не было видно. Но Максим кожей чувствовал ограниченную замкнутость этого
невероятного зала, все пространство которого было заставлено белыми ширмами чуть повыше
человеческого роста, разгородившими в этом помещении отдельные кабинеты и закутки. А вокруг то и дело
гуськом сновали молчаливые толпы людей.
- Новенькие, - равнодушно произнес кто-то за спиной Максима и скрылся за ширмой.
И тут цепочка, словно по невидимой команде, дрогнула и распалась. Вновь прибывший народ нестройно
разбрелся по ближайшим к ним закуткам.
Максим тоже откинул одну из ширм и сразу же уперся в голые женские тела. Вопреки всему девчонки
не закричали и не завизжали.
- Здравствуйте, - очень вежливо сказала самая ближняя девушка и очаровательно ему улыбнулась. -
Заходите пожалуйста.
- Да нет, что вы, - глупо пробормотал он, неуклюже пятясь назад. - Как-нибудь в другой раз.
"Дурдом какой-то", подумал он возвращаясь в основной коридор и стараясь разобраться в этом хаосе
беспорядочно наставленных ширм.
За следующей Максим увидел обыкновенный школьный стол, за которым сидела элегантная,
смуглокожая и очень красивая брюнетка в строгой синей униформе.
- Здравствуйте, - сухо поздоровалась она, разглядывая Максима с усталым безразличием опытной
секретарши. - Вас как зовут?
Максим представился, предварительно для солидности кашлянув.
- А вас? - вдруг спросил он в свою очередь. Но девушка только равнодушно обожгла его взглядом и,
отвернувшись, быстрым профессиональным движением вытащила откуда-то из под столешницы тонкую
сероватую папку.
Она внимательно рассматривала его бумаги, незаметно облизнув кончиком языка свои красивые губы,
накрашенные черной блестящей помадой. Максим с трудом разглядел ее имя, вышитое на кармашке
белыми нитками - Нэйт. Вроде что-то из египетской мифологии, подумалось ему, или ассирийской. А так как
смотреть здесь было больше не на что, он глупо уставился на ее плотно сжатые красивые ноги,
совершенно неприкрытые короткой узкой юбочкой, и заодно уж - смотреть так смотреть - на туго натянутую
на груди белую блузку, готовую лопнуть в любой момент под град весело падающих миниатюрных пуговиц.
Абсолютно безразличная к его взглядам она закрыла папку и посмотрела прямо на Максима, снова
обжигая его чернотой своих глаз.
- Вам сюда, - совершенно без каких-либо эмоций сказала она, ловко пряча бумаги в стол и кивком указав
куда-то налево.
- До свидания, - все также вежливо сказал Максим на прощанье, но девушка ничего не ответила, и он
неуклюже вышел в другой проем. И здесь, в узком проходе между серыми ширмами, Максим сразу же
натолкнулся на здорового крепкого мужика в потной и засаленной фуфайке, над левым карманом которой
грязными и когда-то белыми нитками было коряво вышито - Люцифер. Вокруг него, переминаясь с ноги на
ногу, толпился грустно-покорный народ.
- Палехин! - словно старому знакомому радостно воскликнул он. - Ты с нами идешь!
- А ты это точно знаешь? - не удивляясь, что его окликнули по фамилии, твердо спросил Максим.
- На все сто, - ответил Люцифер и противно подмигнул.
Не сговариваясь они все выстроились в цепочку, во главе которой встал хозяин фуфайки. Без какой-либо
команды но дружно и в ногу тронулись в путь.
На этот раз они не стали выходить в главный широкий коридор, а шли какими-то узкими заброшенными
закоулками, да еще и часто и беспорядочно сворачивая при этом. Однообразная ходьба сильно
убаюкивала, и Максим вроде бы даже задремал на ходу, но тут сосед сзади молча ткнул его в спину и
Максим встрепенулся.
- Что? - тихо спросил он не оборачиваясь.
- Вперед посмотри, - так же сквозь зубы процедил сосед.
И Максим посмотрел. И было на что. Они приближались к огромному неровному отверстию, на стенках
которого недобро плясали языки невидимого пламени. Оттуда же исходил и странный неприятный гул, с
каждым шагом становившийся все громче и громче.
- Чует мое сердце - нам туда, - снова процедил сосед и, казалось, поежился.
Но тут им навстречу из-за ближайшего поворота вынырнула другая процессия, впереди которой шел
забавный толстый мужичонка в белой простыне. Над головой у него, закрепленный на проволочке,
покачивался картонный нимб светло-желтого цвета.
- Здорово, конкурент! - радостно приветствовал его Люцифер тесня широкими плечами в узком проходе.
- Изыди, сатана! - брезгливо ответил тот, резко отстраняясь к ширмам и неуклюже роняя некоторые из
них.
Мужик в фуфайке радостно захохотал, а Максим, воспользовавшись легким замешательством,
неожиданно для себя самого быстро пристроился к встречной группе, энергично втиснувшись между
сухоньким старичком и молодым человеком спортивного вида, который недовольно покосился на него, но
ничего не сказал, молча посторонившись и сбавляя шаг.
- А вы куда идете? - тихо спросил Максим, ни к кому впрочем не обращаясь. И ему никто и не ответил.
Вскоре, поднявшись по широкой лестнице, они прошли мимо бесконечных рядов умывальников,
неприятно режущих глаз своей белизной, и очутились в другом гигантском зале, стены и потолок которого
также терялись где-то вдали. Впрочем, здесь было гораздо светлее, чем в полуподвале. Да и ширм здесь
не было вообще - на белом полу идеально ровными рядами стояли абсолютно одинаковые кровати,
аккуратно застеленные ярко-белыми хорошо наглаженными простынями. А немного правее на тоже белом
стульчике в чистом белом халате сидела толстая добродушная нянечка, умильными глазками и чуть ли не с
любовью оглядывая вновь пришедших.
А где-то высоко в невидимом небе огромные расплывчатые головы врачей тихо переговаривались между
собой - Пульс? - Нет пульса.
Рай
- Ну что, - тихим ласковым голосом бодро сказал толстячек, - принимай, Матреновна, пополнение. -
После чего он повернулся и степенно удалился, важно покачивая бумажным нимбом.
Нянечка, близоруко щурясь, оглядела их добрыми-предобрыми глазками.
- Родненькие, - ласково сказала она, - разбирайте свободные кроватки, одевайте пижамки и
укладывайтесь баиньки. Вам сейчас надо хорошенько поспать. А потом будут игры.
- А игры-то какие? - спросил кто-то из неуклюже сбившейся толпы.
- В мячик, милок, - улыбнулась нянечка. - В обруч. В ленточки. Есть еще кубики.
Больше вопросов ни у кого не было.
Максим кое-как нашел свободное место в этом бесконечном ряду теряющихся вдали лежанок. С
отвращением переоделся в тщательно отутюженную и еще теплую полосатую пижаму. Молча лег, хмуро
укрывшись прохладным свежехрустнувшим покрывалом. И к нему тут же подсеменила нянечка, заботливо