Полностью оценить эту сенсационную информацию стало возможно только после того, как в 1996 году Военно-исторический журнал (печатный орган Министерства Обороны) опубликовал ранее совершенно секретные (с грифом "Особой важности", выполненные в двух экземплярах каждый) планы действий войск западных округов по прикрытию мобилизации и оперативного развертывания Красной Армии [ВИЖ. - 1996. - NoNo 2-6].
Так вот, в этих документах выведение штабов на командные пункты в Паневежисе, Обус-Лесна и Тарнополе планировалось провести в день М-3, т. е. на третий день мобилизации. Из чего следует, что В. Суворов не только не переоценил, а скорее всего недооценил намерения и настойчивость товарища Сталина. Есть серьезное основание предположить, что полномасштабное оперативное развертывание Красной Армии для вторжения в Европу фактически началось 19 или 20 июня 1941 г.
В исторической и мемуарной литературе рассыпано множество упоминаний о весьма примечательных событиях, произошедших в эти дни.
19 июня в авиационные части Прибалтийского Особого военного округа (ПрибОВО) поступил приказ о переходе в состояние повышенной боевой готовности и рассредоточении самолетов по оперативным аэродромам [2, с. 175]. 18 июня начштаба ПрибОВО генерал-лейтенант Кленов отдал следующее распоряжение: "частям зоны ПВО и средствам ПВО войсковых соединений принять готовность No 2... части ПВО, находящиеся в лагерях, немедленно вернуть в пункты постоянной дислокации... срок готовности - к 18-00 19 июня" [ВИЖ. 1989. - No 5].
19 июня штаб ВВС Западного фронта по указанию командующего фронтом генерала армии Д. Г. Павлова был выделен из состава штаба ВВС Западного Особого военного округа (ЗапОВО) и направлен из Минска на запад, в район Слонима .
Контр-адмирал А. Г. Головко, в те дни - командующий Северным флотом, в своей книге воспоминаний "Вместе с флотом" пишет, что именно 19 июня им была получена "директива от Главного морского штаба - готовить к выходу в море подводные лодки".
20 июня командующий Краснознаменного Балтфлота вице-адмирал Трибуц доложил о том, что "части флота с 19.06.41 приведены в боевую готовность по плану No 2" [ВИЖ. - 1989. - No 5]. Жаль только, что даже в 1989 году Военно-исторический журнал не дал никаких пояснений по поводу того, что это за "план No 2"...
Генерал-полковник П. П. Полубояров, бывший перед войной начальником автобронетанкового управления войск ПрибОВО, пишет, что "16 июня 1941 г. командование 12-го мк (механизированного корпуса) получило директиву о приведении соединений в боевую готовность... 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано...
16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й мк, который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе" [ВИЖ. 1989. - No 5].
18 июня командующий 8-й армией генерал-майор Собенников получил приказ командующего войсками ПрибОВО о выводе войск армии на указанные им участки прикрытия государственной границы. На следующий день, 19 июня вышла директива штаба ПрибОВО, в которой, в частности, говорилось: "...минные поля установить по плану оборонительного строительства, обратив внимание на полную секретность для противника..." [ВИЖ. - 1989. - No 5].
Кстати, о минах. Главный советский историк начального периода войны, академик, доктор и профессор В. А. Анфилов в своей последней по счету книжке горестно воздыхает: "...у нас не было налажено производство противотанковых мин. К 22 июня во всех приграничных округах имелось всего лишь (подчеркнуто автором) 494 тысячи противотанковых мин..." [40, с. 218].
Забота о "полной секретности для противника" дошла до того, что даже начальник управления политпропаганды ПрибОВО товарищ Рябчий вечером 21 июня распорядился: "...отделам политпропаганды корпусов и дивизий письменных директив в части не давать, задачи политработы ставить устно через своих представителей..." .
Конспирация, конспирация и еще раз конспирация...