Пачка новеньких сто долларовых купюр. Тысяч на пять, не меньше. Брошена небрежно, явно не последние.
Ни денег ни оружия комбат трогать не стал. Уходя, оставил дверь открытой — кто-нибудь из соседей обратит внимание, сунет свой нос и вызовет милицию. Ему не хотелось, чтобы тело Риты лежало здесь долго, понемногу разлагаясь.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
РАБОЧИЙ ВЕЧЕР В КАБАКЕ
Расчет оказался правильным, милиция прибыла на место событий через несколько часов. Рублев не учел другого — в подземном гараже на него обратили внимание.
Пожилой сосед с нездорово-бледным отечным лицом рассказывал человеку в штатском:
— У нее бывали гости, но не такого пошиба. Я решил, что она обзавелась телохранителем. По комплекции он как раз годился бы на эту роль. Но у телохранителей другие повадки, они все время напряжены, по крайней мере пока клиент рядом. На них обычно нормальные костюмы, чтобы не бросаться в глаза там, где клиент проводит время.
— Вы неплохо осведомлены, — заметил старший следователь.
— Приходилось сталкиваться. В Москве этого добра навалом.
— Опишите подробнее как он выглядел.
— Темноволосый, лет под сорок. Солидные габариты. Голубые глаза. Свежая ссадина над бровью.
— Значит, все-таки не телохранитель? — спросил сухопарый человек в милицейской форме с двумя глубокими морщинами от крыльев носа к уголкам рта.
— Можно было бы принять его за мастерового мужика, из тех, кого приглашают что-то подремонтировать. Но очень уж дружески они перекинулись парой слов.
«Наблюдательный дядечка, — подумал старший следователь. — Надо вытянуть из него максимум возможного.»
Разговор — пока еще неофициальный, без протокола — происходил в квартире Аристовой. Милиция работала буднично, сосредоточенно. Мерцали вспышки, разматывалась рулетка. Снимали отпечатки пальцев, осматривали квартиру. Пистолет и деньги уложили по отдельности в два полиэтиленовых пакета. С минуты на минуту должна была подъехать машина — забрать тело на экспертизу.
— Что из себя представляла эта Аристова?
— Мы только здоровались.
— Но все-таки…
— Жила одна. На недостаток средств, сами видите, не жаловалась, — сосед еще раз обвел глазами гостиную, куда попал впервые.
— Валютная проститутка?
— Исключено. Такую здесь никто бы не потерпел.
Следователя уже поставили в известность, что в этом доме обитает привилегированная публика. Неужели деньги еще не окончательно размыли прежние рамки? Или доходы даже самой дорогой представительницы древнейшей профессии жалкий мизер по сравнению с заработками здешних жильцов?
— У нее были друзья среди соседей?
— Не замечал. Кажется, она не отличалась особой общительностью.
Сухопарый человек в форме осмотрел тем временем постель.
— Похоже они неплохо провели время вдвоем.
— Как можно попасть внутрь дома? — спросил старший следователь у жильца.
— Набрать у двери код, переговорить с хозяином квартиры. Тот звонит консьержу, консьерж впускает в подъезд.
Следователь обернулся к одному из своих подчиненных.
— В квартиру Аристовой больше никто не просился, — ответил тот, не дожидаясь вопроса.
— А в другие?
— Они приехали поздно, в первом часу. После них гостей не было.
— Когда закончилась смена? Консьерж обратил внимание — вышел мужчина от Аристовой или нет?
— Он дежурил с восьми до восьми. Тоже обратил внимание на человека в брезентовой куртке. Тот вышел утром, в половине седьмого.
— Отпечатки есть? — спросил старший группы у сухопарого человека в форме.
— Повсюду. Его и ее.
«Странно, — подумал следователь. — Слишком уж крепкие у него нервы. Переночевал, замочил и отправился восвояси. Как будто органов правопорядка не существует на свете.»
* * *
Виктор Логинов никогда не мучился сомнениями: может быть он свернул не на ту дорогу — попросту теряет время, транжирит талант на пустяки. Он с удовольствием плыл по течению. Главное есть Ирина с Лизой. Есть возможность играть каждый вечер в свое удовольствие. Иногда даже срывать аплодисменты.
Чего еще желать в этом мире? Денег? На жизнь хватает. А всех денег не заработаешь, даже если суетиться с утра до вечера.
Кое-кто из знакомых продолжал настаивать, что с его мастерством надо записываться на студии, пробиваться на телевидение.
— Пойми, Витя, — пока не засветился на экране, ты мертв…
— Научись продавать себя…