Весь такой загорелый, видно, с отдыха с жаркого юга,
Там на папины деньги гулял, веселился бездумно!
Ты сними, не позорь, не позорь фронтовые седины!
Что ты знаешь, сынок, о войне? Ничегошеньки, милый!»
Что ответить старушке седой? Не обидеть бы старость,
А слова оправданья не лезут, как будто бы в тягость.
Только орден прикрыл, чтоб обидой не пачкать,
И вдруг вспомнил афганское небо, наше небо прозрачное…
Я бы мог рассказать той старушке, как плакали горы,
Как снега вдруг краснели от яркой рябиновой крови,
И как быстрые реки топили последние крики,
И как небо швыряло на землю горящие «МиГи»!
А еще расскажу, как врывается горе в квартиры,
Как безумную мать не могли оторвать от могилы!
И тогда ты, старушка, поймешь и меня не осудишь
– Ордена, как у нас, на базаре не встретишь, не купишь…
[2]
[3]
, не признавал авторитетов, не лебезил перед офицерами, да и вообще был независим в своих суждениях и высказываниях. Настоящий осетинский джигит, абрек. Но многое мог, умел и знал в ратном деле, потому и ценился начальством.
Никто уж и не знает почему, но свой суровый сержантский глаз Резо положил именно на Игоря, гоняя его до седьмого пота, до кровавых мозолей, а потом объявлял пару-тройку внеочередных нарядов за какие-то, только ему понятные, огрехи в учебе.
"…Сволочь! – частенько думал Игорь, просиживая ночи за чисткой картошки. – Вот же гад! И чего ему еще нужно? На полосе препятствий я лучше всех, в рукопашке – даже некоторые «деды» пасуют, в стрельбе не хуже других. Обидно! Все мои пацаны отдыхают, а я тут, на кухне, парюсь…»
А после наряда все начиналось с самого начала… За месяц Игорь похудел на девять килограммов, порастряс практически отсутствующий жирок и стал похож на отощавшего за зиму косолапого. И не только внешне. С характером этого добродушного великана тоже произошли разительные перемены: как и проснувшийся по весне бурый хозяин леса, Игорь был зол, вечно голоден и ежесекундно готов к драке. Перемены были разительные – сержант добился своего, занимаясь подготовкой будущего разведчика индивидуально. А за Игорем закрепилась кличка Медведь, и, как оказалось, на долгие армейские годы.
А еще… Тогда, конечно же, никто не мог и предположить, что его самый первый, можно сказать, наставник и учитель Резо Габелия, Кобра, орденоносец, прирожденный разведчик с буйным непокорным нравом, будет служить под началом прапорщика Барзова в ОСН «Витязь»… И сложит свою голову в 1987-м в далеком афганском городе Чарикар, приняв в свое сердце пулю, предназначенную для его бывшего ученика и командира – Медведя… И Игорь будет плакать тогда, горько, навзрыд… Но все это случится потом, через долгих восемь лет, а пока… …Новый 1980 год Игорь встретил в наряде по кухне, чем нисколько не был удивлен. Сидел и тупо скреб ножом большую картофелину.
«Весело встретим Новый год, дарагие-э та-кхм-ва-ищи, кхм!..» – думал он, имитируя мысленно Ильича Второго.
Но… Под утро «вялотекущее» спокойствие закончилось вместе с пронзительным ревом сирены. Тревога!..
Резкий с надрывом металлический вой по расположению бригады, и по казармам забегали, засуетились сначала посыльные, а затем и дежурные офицеры. Громкие нервные команды. И на плац стали стягиваться и выстраиваться в стройные колонны батальоны элиты ВС СССР…
Так уж получилось, что Игорь благодаря своему росту был правофланговым. Правофланговым первого взвода, первой роты разведбата. Локоть в локоть с ним стоял взводный лейтенант, дальше ротный капитан и комбат – майор Дзюба.
– Что-то серьезное, – услышал Игорь тихий шепот Дзюбы, обращенный к ротному. – Что-то наши отцы-командиры чересчур серьезные.
– Вижу, Серега, – ответил капитан Баланчук, Чукча. – Где-то опять загорелось, если нас вот таким порядком дергают. Неужели опять в Анголу?
Ротный Игоря воевал вместе с Дзюбой, будучи еще зеленым лейтенантом.
– Не знаю, Витек. Думаю, вряд ли – стоило ли тогда нас выводить? – зашептал майор. – Но то, что где-то мы понадобились, – это точно! Начштаба уж очень озабочен. Эх, не дали праздник отметить по-человечески – у меня и гости еще сидят, и дочки только-только начали подарки разворачивать… Говорят, что как встретишь Новый год, так его и…
– Р-равняйсь! Смирно!!! Р-равнение на ср-редину! – зычно скомандовал подполковник и, чеканя шаг, пошел навстречу командиру бригады. – Товарищ полковник! Отдельная воздушно-десантная бригада специального назначения по вашему приказанию построена! Начальник штаба бригады подполковник Плющ!
– Вольно! – подал команду комбриг.
– Воль-но!
Полковник поднимался на невысокую трибуну как-то устало, не торопясь. Казалось, он нарочно оттягивает ту минуту, когда придется произнести слова приказа. Какой-то тяжелый груз давил на эти широкие плечи.
– Товарищи солдаты, сержанты, прапорщики и офицеры! – Он не напрягал свои голосовые связки, но в наступившей тишине было слышно каждое слово. – Нам поставлена сложная, но почетная задача. Наша бригада специального назначения одна из лучших в Воздушно-десантных войсках, и где бы нам ни доводилось нести службу, мы всегда с честью выполняли приказы и оправдывали гордое имя СПЕЦНАЗ! Потому, учитывая прежние боевые заслуги бригады, нам поручено, в составе ограниченного контингента советских войск, оказать всемерную помощь и поддержку вновь сформированному правительству Демократической Республики Афганистан во главе с ее президентом Бабраком Кармалем. Надеюсь, личный состав бригады с честью выполнит поставленную перед нами задачу… Всем командирам подразделений приказываю в кратчайшие сроки подготовить личный состав и матчасть к выполнению приказа министра обороны. Командирам батальонов и начальникам штабов – прибыть в штаб бригады после построения… Все. Командуйте, подполковник…