У перекрестка случилось то, что и должно было в конце концов случиться. Резко полыхнул желтым светофор, шипованный «Мерседес» замер как вкопанный, а вишневые «Жигули» на лысой резине скользили вперед. Доктор Горелов даже не попытался вывернуть баранку вправо, машина не слушалась руля, «Жигули» шли вперед. Глухой удар остановил машину: задний фонарь роскошного серебристого «Мерседеса» разлетелся вдребезги, сорванный бампер загремел на асфальт. «Жигули» развернуло.
– О господи! – еще крепче сжимая баранку, произнес Николай Матвеевич Горелов.
Его шапка упала на приборную панель, седые пряди прилипли к мокрому лбу.
Водитель «Мерседеса», дюжий детина в черном пиджаке и белой рубахе, выскочил из автомобиля и со зверским лицом бросился к «Жигулям». Буквально вырвал дверь и несколько мгновений смотрел на Горелова.
– Дед, да ты что, охренел!? Не видишь, впереди машина? Куда летишь?
– Извините, пожалуйста, виноват… – выдавил из себя Горелов.
– Я тебя урою, закопаю! Ты мне машину изувечил, новую машину! – водитель «Мерседеса» схватил Горелова за плечо, вытащил из салона и, вцепившись в борта пальто, принялся трясти, тряс так сильно, что подошвы ботинок Николая Матвеевича отрывались от земли. – Я тебя сейчас убью!
– Извините, пожалуйста, – бормотал Горелов, уже понимая, что эта фраза находится за пределами понимания подобного типа, а если он что-то и улавливает, то больше злится и заводится.
– Ездят уроды по городу! Сидел бы дома, чай пил. Какого черта ты на дороге делаешь? Ты что, не видел, красный уже загорался?
– Видел, понесло, гололед…
– Мне плевать! Гололед, наводнение.., смотреть надо!
Наверное, водитель «мерса» прямо на дороге и расправился бы с доктором наук Гореловым, но спасение пришло оттуда, откуда профессор его и ждать не мог. Задняя дверца побитого серебристого «Мерседеса» открылась, и на дорогу вышел мужчина в черном пальто, в костюме и галстуке. Мужчина был немолодой, лет пятидесяти.
– Хватит, – резко сказал он. Водитель «Мерседеса» тотчас опустил руки, хотя и продолжал шептать проклятия.
Мужчина осмотрел свою машину, присел на корточки, поддерживая полы длинного пальто, и произнес:
– Да-с, неприятности. И у вас, смотрю, неприятности, – разглядывая разбитый передок «Жигулей», бесстрастно произнес он. – Как же это вы так неосмотрительно ехали? И резина, смотрю, у вас ни к черту.
– Все гололед виноват, все он, проклятый! Вы уж меня извините. Покрышки давно собирался поменять, но как-то…
– Извинить? – мужчина хмыкнул, посмотрел в бледное лицо Николая Матвеевича. – Извинить, конечно, можно, но ремонт обойдется недешево. Хотя, честно признаться, когда вы в нас впилили, я подумал, что разрушений будет больше.
– Я не хотел, поверьте.
– Охотно верю, кому ж охота и свою машину калечить, и чужую, – мужчина в черном пальто разговаривал очень интеллигентно. Он тут же куда-то позвонил по мобильнику, сказал, что просит его извинить, он задержится, самое большее на полчаса. – Видите ли, у меня встреча. Мы сможем ехать? – спросил он у своего водителя.
– Да.
– Тогда поехали.
– Ас ним что делать? Сейчас менты приедут, – водитель, указал на Горелова.
– А что с ним сделаешь? Мне с ГАИ разбираться времени нет.
– Можно обойтись без автоинспектора? – почти без всякой надежды поинтересовался Горелов.
– Конечно можно. Я сам хотел вам предложить разойтись полюбовно.
– Я все компенсирую.
– Вы это серьезно? – глядя на старенькие «Жигули», спросил мужчина в длинном черном пальто.
– Да, конечно, вот моя визитка, – Горелов трясущимися пальцами вытащил из портмоне скромную визитку, такие же он обычно раздавал на конференциях и симпозиумах, протянул ее хозяину «Мерседеса», на этот раз жест был преисполнен страха.