Александр Щелоков
Куда точнее для азиата песня звучит, если ее петь так:
К Андрею прямо на рабочем месте у газонасосной станции подошли двое. Что произошло после неожиданного удара по голове, Андрей сразу не понял. Белое солнце пустыни вдруг раздвоилось и двойники поплыли в разные стороны. Когда слепящие диски снова собрались в один, на запястьях арестованного защелкнулись наручники, а его самого затолкали в машину.
До вечера Андрея продержали в тесной камере отделения милиции в полном одиночестве. Ему не давали ни воды, ни еды. Когда он сам попросил попить, на него посмотрели как на психа.
— Ты больше ничего не хочешь?
— Нет, только пить.
— Заключенным воды не привозили, — сообщил охранник.
— А если человек хочет пить?
— Ты не человек.
— А кто?
— Не знаю, может маймун. Обезьян, который еще не стал человеком.
— Как определяется, кто человек, а кто нет?
— Очень просто. Кто здесь у нас любит Текехана-туркменбаши, тот человек. Кто не любит — маймун или еще хуже.
— Значит, мне и прокурор не положен?
— Тебе зоопарк положен. Отвезут в Ашгабад, посадят в клетку. Будут людям за деньги показывать. Напишут табличку — «Маймун, который не любит великого туркменбаши». Прокурор туда сам придет со своими детьми. Показать им тебя.
Вечером Андрея перевезли из отделения в зиндан и втолкнули в полутемный подвал. Дверь узилища была огромной и толстой. Помещение, которое превратили в темницу, строили при советской власти под бомбоубежище на случай войны. Конечно, войны атомной. Долбить в такую дверь кулаком и выбить из нее звук было просто невозможно.