– А чем вы занимаетесь в Бальпуре, кроме того что доставляете оружие мистеру Чангу? – спросила она немного погодя.
– Исследовательской работой для индийского правительства, перевозкой грузов или пассажиров. Всем, что подвернется под руку.
– На жизнь хватает?
– Не так чтобы очень, хотя Чанг хорошо платит за рейсы в Тибет. Но скоро я все это брошу. Мне осточертело это место.
– А на что оно похоже?
– Бальпур? – Он пожал плечами. – Бесплодные, коварные горы. Столица с тремя тысячами жителей, которая напоминает скорее разросшуюся деревню. Армия, если ее можно так назвать, из семидесяти пяти человек. Когда приходит зима, там просто ад, впрочем, как и в другие месяцы. Дороги – худшие в мире даже в лучшее время года, а зимой они и вовсе заносятся снегом.
– А что там за хан?
– Старый горный орел, гордый, как сам дьявол. В свое время был настоящим бойцом. Там его просто боготворят, притом, что он еще и духовный вождь. Вам понравится его сын, Керим. Очень жаль, что случилось это несчастье. Думаю, ваши люди в Чикаго смогут ему помочь.
– Ему восемь лет, да?
– Через три месяца будет девять.
– Мне поручили установить связь с отцом Керриганом, когда я приеду. Очевидно, он полностью в курсе дел.
– Он понравится вам, – сказал Драммонд. – Ему лет шестьдесят. Чудный старый ирландец и держится молодцом. Он в Сиккиме двенадцать лет и никого не обратил в свою веру. Люди просто преклоняются перед ним. Даже не верится.
– Но чем же он там занимается, если не проповедует?
– Он к тому же и опытный врач. Содержит маленький госпиталь в миле от Садара, практически на свои средства. Там есть еще один европеец, некий Брейкенхерст. Геолог какой-то английской фирмы или что-то в этом роде. Его также сделали британским консулом, но это не суть важно.
– Вы его не любите, я правильно поняла?
– Немного есть.
Драммонд остановился, чтобы прикурить сигару, и она спросила с любопытством:
– А почему вы оставили службу на флоте, Джек?
На его лицо набежала тень. Он помолчал, забыв про догорающую спичку.
– Вы на самом деле хотите это знать?
Джанет не ответила, он пожал плечами и отбросил спичку в темноту.
– Они вышибли меня или посоветовали уйти в отставку, что то же самое для кадрового офицера.
Она поняла его состояние и инстинктивно положила руку ему на плечо.
– Что же произошло?
– Во время корейской войны я был пилотом военно-морских сил, и одним ясным утром в июле 1952 года я направил свою эскадрилью не туда, куда было нужно. После нас там остались только дымящиеся развалины. Мы хорошо поработали. Там погибли двадцать три американских морских пехотинца и десять королевских коммандос, которые служили с ними.
– Но как это могло случиться? – В ее голосе послышалось замешательство.
– Офицер-инструктор дал мне неправильные координаты.
– Так это тогда не ваша ошибка?
– Это как посмотреть. Если бы я проверил приказ более тщательно, я заметил бы ошибку. Но я очень устал, вот в чем было дело. Очень много вылетов, совсем не спал. Я должен был прекратить полеты за несколько недель до этого случая, но я этого не сделал.
– Так они не могли отдать вас под суд?
– Был короткий разговор с одним человеком с золотыми нашивками на рукаве до самого локтя, и все. Я получил уведомление.
– Мне очень жаль, Джек. Даже больше, чем могу выразить это. – Ее голос был теплым и полным симпатии.
Они подошли к началу каменной лестницы, ведущей вверх от пляжа, он остановился и посмотрел на нее.
И тут она предупреждающе крикнула, он пригнулся и повернулся, чтобы встретить сокрушительный удар ногой из темноты.
От косого удара в скулу он потерял равновесие и покатился по земле, защищая рукой пах от жестоких ударов ногами.
Потом он вскочил на ноги и прислонился спиной к стене.