– У Миронова «молния» заела, и в шорты превратилась только одна штанина.
– Так это же комедия, Юрий Васильевич! Стали бы вы смеяться, если бы все прошло гладко?
Абрамова подмывало спросить генерала: «Почему, размышляя над этим делом, я оперировал словами «пленница», «невольница», «рабыня» и ни разу мне не пришло в голову назвать девушку дочерью министра? Кто она?»
Юрий Васильевич словно подслушал мысли флотского капитана.
– Моя внучка сейчас отдыхает в Греции. Любовь Юрьевна по-женски, как мать, близко к сердцу приняла трагедию, где незнакомая девушка прикрылась ее фамилией.
– Значит, дело закрыто? Нет человека – нет дела? – автоматически вырвалось у Абрамова.
– Наоборот. Действуй по своему плану. Если твой проект выгорит, получишь окончательную установку на реализацию.
– Товарищ генерал, чтобы мой план выгорел, мне нужно пообщаться с Сальмой Аланиз, пока она не уехала. Узнать кое-какие детали о жизни Паулы Марии. Ее привычки и пристрастия, что она любит и от чего бежит.
После непродолжительного раздумья Брилев дал согласие:
– Думаю, короткую встречу можно устроить.
– Мне нужен приказ адмирала.
– Завтра ты его получишь.
Уподобляясь лейтенанту Коломбо из одноименного телесериала, Абрамов с порога задал вопрос:
– Еще одна вещь, товарищ генерал. В беседе со мной Любовь Юрьевна упомянула генерала ФСБ Романова. Думаю, речь шла о замдиректоре Управления контрразведывательных операций.
– Что дальше? Хочешь знать, она назвала его от фонаря или его визит имел место быть?
– Да.
– Романов оградил Любовь Юрьевну от многих проблем. Если мне взбредет в голову дурная идея поздравить Бориса с Новым годом, я отдельной строкой выражу ему особую признательность. Они дружат со школы, и я знаю Борю как облупленного. Надо отдать ему должное, он умело погасил конфликт, – откровенничал генерал. Но не ради того, чтобы просто поболтать на отвлеченную тему. Он полагал, что отпугнет недозволенные мысли капитана, если назовет еще одно, довольно влиятельное лицо от контрразведки. Эти клещи не позволят Абрамову дернуться. – Люба хотела привлечь внимание к этому делу, подключила гендиректора REN TV. Она успела дать интервью, но сами телевизионщики не успели подать его в эфир.
– Да, она действительно избежала скандала… Выходит, Романов еще раз может пойти на жертвы? Я это говорю к тому, товарищ генерал, что Романов не доложил вышестоящему начальству.
– Полагаешь, у него был выбор? Думаешь, он не брал в расчет меня, генерала военной разведки?
«В каком ключе проходили встречи Левыкиной и Романова? – пытался представить капитан. – Их последняя встреча наверняка была пропитана эмоциями – как пить дать. Точнее, эмоции хлестали из Романова пожарной струей и явно перебивали фонтаны чувств министра», – в таком чуть лирическом ключе закончил размышления Абрамов, не предполагая, как близок он был к содержанию разговора между министром и силовиком.
8
1 июня, среда
Александра Абрамова удивила сухость, какой его встретил начальник разведки флота. Его изумило то, чем был занят адмирал Школьник, кивком головы поприветствовавший своего подчиненного: старый морской волк чистил медной проволокой свой хорошо прокуренный мундштук. Он вытирал проволоку салфеткой, покрывшейся ровными треугольными следами смолы. «С содержанием никотина», – мысленно дополнил малость обескураженный капитан. И не мог воздержаться от следующего комментария: «Капля никотина убивает лошадь». Адмирал будто намеренно демонстрировал эту убойную силу, собранную на салфетке; ею он мог завалить целый табун; что говорить о самом капитане и его агентурной группе.
Школьник пососал мундштук, и в кабинете начальника разведки раздался чуть слышный булькающий звук, походивший на свист боцманской дудки.
– Тебя кто уполномочивал встречаться с Гораевым? – вкрадчиво начал адмирал. Казалось, он обращался к обезглавленной сигарете, с которой он оторвал фильтр и пристраивал ее в разношенное отверстие мундштука.
– Никто, Виктор Николаевич, – ответил Абрамов. – Я прочитал в газете про Медельинский картель, тема мне показалась интересной. Ну и решил копнуть…
– Копнул? – хмуро перебил Школьник.
– Так точно. Сегодня я получил от Гораева дополнительный материал в виде распечатки пары газетных статей.
– Вернее, ты докопался. Теперь ты можешь рассчитывать лишь на одно мое распоряжение: с этого момента ты беспрекословно выполняешь все приказы генерала Брилева. Все, капитан. Скажет он тебе играть на гармошке, ты будешь играть. Присаживайся, – разрешил Школьник, – и крути волчок: что, где, когда. Хотя, честно говоря, не хочется мне влезать в это дело. Я не люблю Брилева, он всегда недолюбливал меня. Он замкнутый тип. И только волею случая он не возглавил военную разведку в 1997 году.
– А сами вы, Виктор Николаевич, получили приказ? – спросил Абрамов, принимая приглашение и устраиваясь напротив шефа.
– А ты как думаешь?.. По форме – нет, конечно. Я выслушал по телефону общие указания. Звонившего я знаю лично, но не знаю, имел ли он на сей счет директиву от Минобороны. Такое в моей практике и раньше случалось, и всегда меня корежило от таких завуалированных приказов. Играешь, разумеется, но на чьей стороне и не против ли себя?..
– Человек, который позвонил вам, уже не состоит на службе? Думаю, он постарше Брилева будет. Его не Петром Сергеевичем кличут? Слыхал я краем уха, он руководил в свое время военной разведкой.
– Валенком не прикидывайся, Саня. В деревенской обуви ты не спрячешь даже одной своей проблемы. Думай что хочешь, но мысли свои вслух не произноси, – предостерег адмирал, отчетливо представляя бывшего начальника ГРУ с его отвратительной привычкой позевывать во время разговора и обнажать розовую вставную челюсть. – В общем, следуй указаниям лечащего врача. Знаешь, по характеру кода, даже не дешифруя сообщения, можно определить национальную принадлежность передатчика. А при определенном опыте практически на глаз можно определить даже важность сообщения – по сложности шифра. В этом деле, условно говоря, шифр настолько сложен, что дело мне представляется архиважным. От него за милю несет национальной секретностью. Брилев… – Адмирал невесело ухмыльнулся и покачал головой, не мигая уставился на Абрамова. – К нему, как к старому карабину, примкнули новый штык – твою агентурно-боевую группу, легализовавшую преступные деньги в испанскую недвижимость. Если закавычить слово «официальность», то ничего официального в этой операции нет и не будет. Разведка будет помогать вам, но оставаясь в стороне и вас оставляя на положении, которое тебе хорошо известно: «Пошатнетесь – мы вас толкнем. Упадете – мы на вас плюнем». А со стороны посмотреть, все у вас есть – и сырок, и колбаска порезанная.
– Значит, и генерал Брилев оказался в таком же положении?
– Не знаю, Саня, не знаю… Но ты держи меня в курсе самых проблемных моментов этого дела. Знаешь, есть анекдот про генерала, который поставил раком весь гарем Абдуллы. Тыкнет одной разок и переходит к другой со словами: «Все, что могу…» Мне не хочется, чтобы тебя и твоих агентов поимели таким образом. Удачи тебе, капитан.