Мобильный свидетель - Нестеров Михаил Петрович

Михаил Нестеров

Все персонажи этой книги – плод авторского воображения. Всякое их сходство с действительными лицами чисто случайное. Имена, события и диалоги не могут быть истолкованы как реальные, они – результат писательского творчества. Взгляды и мнения, выраженные в книге, не следует рассматривать как враждебное или иное отношение автора к странам, национальностям, личностям и к любым организациям, включая частные, государственные, общественные и другие.

Частички вещества из Козерога, Рака и Льва неожиданно стали слетаться навстречу друг к другу с поразительной точностью и слились в пульсирующее галактическое тело.

Вместо пролога

Цепная реакция

Себу, Филиппины, 2011 год

В Городе Ангелов была своя армия – армия проституток. Полковник Реутов чувствовал себя здесь как дома («Сам военный», – говорил он). Здесь он забыл обо всем. Здесь, в Эрмите (это довольно безопасный секс-район), у него была «временная регистрация». Он «прописался» ровно на две недели – пока не закончится его секс-тур. Прошло два дня, а он уже утрахался до тошноты. Но продолжал через силу, как будто представители Книги рекордов Гиннеcса фиксировали его достижения.

Сегодня вечером он зашел в бар, в котором, как ему показалось, проституток было больше, а посетителей меньше. Так и было. В этом баре обслуживался начальник местной полиции, и в этот час его ублажали две филиппинки. За стойкой Реутов заплатил за одну и вскоре оказался в ее номере. Приняв тибетского зелья под названием «Глоток надежды», он через пять минут почувствовал влечение к молоденькой, лет пятнадцати, жрице любви. Он буквально потерял голову: схватил ее за плечи и одним рывком сорвал с нее платье с широким вырезом на спине. Бросив ее животом вниз на кровать, он разделся догола и взгромоздился сверху. Наркотик вытворял с ним нечто невообразимое. Ему казалось, он выпил яд и насиловал рыжеволосую ведьму. Гель на ее теле светился, как будто тысяча светлячков присосалась к ней. Кто-то бормотал в углу комнаты: «Яд. Флакон. Скорость. Химическая ошибка. Потенция сильная. Костная мука. Слизь». Он сходил с ума. Эта минута стоила целой жизни, потому что он вырвал ее из потустороннего мира.

Он упал спиной на кровать. Напуганная проститутка, схватив свою сумочку и порванное платье, убежала, сверкая разодранными в кровь ягодицами. Но через секунду вернулась и уже в образе молодого человека склонилась над ним: «И это вы называете отдыхом?» Полковник в ответ рассмеялся.

«Реагенты. Топливо. Плюс на плюс дает минус». Он словно отходил от наркоза. Ему стало тяжело дышать. Вместе с подушкой на него обрушилась и темнота. Его кто-то душил – он понял это в последнюю секунду своей жизни.

…Саша Котик убрал с лица Реутова подушку. Полковник был мертв. Пора уходить отсюда.

Убийца открыл дверь комнаты и зажмурился от яркого света: не меньше пяти полицейских фонариков били ему прямо в лицо. Он выполнил первую команду: «На пол!» Потом вторую: «Руки за голову».

Три месяца спустя

– Номер 3417 – на выход!

Надзиратель короткой дубинкой указал на заключенного, облаченного в новую форму – оранжевые широкие штаны и черного цвета рубашку-распашонку с короткими рукавами. Тот поднялся и, заложив руки за спину, вышел в гулкий в этот час тюремный коридор.

Коридорный дубинкой постучал по скрещенным за спиной рукам заключенного:

– В следующий раз не делайте этого. Когда будет нужно – я скажу.

Он говорил на пиджин-инглиш – смеси английского, испанского, русского, шведского, французского и еще пары языков. Он возник здесь «в ходе межэтнических контактов при острой необходимости достичь взаимопонимания». На нем общались между собой американцы, китайцы, тайцы, те же французы и шведы, а также филиппинцы, которых в этой тюрьме было большинство. Шведов было всего двое, и оба отбывали пожизненный срок за эксплуатацию несовершеннолетних и организацию порночата. Это они прозвали русского Парнем из Руссиона. Он отбывал пожизненный срок за убийство.

Надзиратель сопроводил подопечного в подвальный этаж этого главного корпуса тюрьмы:

– Лицом к стене. Руки на затылок.

Набросив кольцо наручников сначала на правую руку, он завел ее за спину, потом на левую, повторив процедуру с ловкостью американского копа. Открыв тяжелую дверь камеры, он спросил разрешения ввести заключенного.

– Да, давай его сюда, – разрешил директор тюрьмы Уго Рамон.

В декабре этого года Рамону исполнилось сорок шесть. Он активно сотрудничал с американскими военными и не делал из этого тайны. Заключенные для него были заключенными, лишенными всех прав и свобод. Тюрьма была местом, где они отбывали наказание, а работа Рамона заключалась в том, чтобы на свободу они вышли с чистой совестью. Сегодня в девять с четвертью у него состоялся телефонный разговор с начальником американской военной базы, дислоцированной в зоне видимости филиппинской тюрьмы. Тот попросил директора допустить к допросу русского «двух парней из ЦРУ». Рамон не стал отказываться. Он отвел под допрос отдельное помещение в подвале и лично показал «хорошим парням» его отличную акустику. Один из них отозвался об этих метровой толщины стенах как о носителях информации: сколько стонов, криков, сколько лжи и правдивых признаний хранят они в себе… Уго Рамон предпочел не комментировать это замечание.

– Сними с него наручники, – приказал он конвоиру. И обратился к американцу: – Если я вам больше не нужен…

– Да, да, можете идти. Большое спасибо. Вы тоже свободны, – отпустил тот конвоиров. Третьим человеком, к которому он обратился, был русский заключенный: – Присаживайтесь.

Саша Котик принял приглашение и сел за металлический столик. По другую сторону устроился его визави. Его напарник – лысеющий блондин неопределенного возраста и с невзрачной внешностью остался стоять в стороне с безучастным видом. Ему бы подошла роль человека-невидимки.

– Давайте вашу руку. Я измерю вам артериальное давление.

Он надел манжету на руку заключенного и закачал в нее грушей воздух. Стравливая его, он смотрел на показания регистратора пульсации.

– У вас чуть повышенное давление – сто сорок на девяносто. Думаю, продержится оно еще несколько дней. Вам нужно время для адаптации в этом заведении.

Американец убрал тонометр и приготовил диктофон. Бросил взгляд на компактную цифровую видеокамеру «Кэнон» с электронным затвором и жидкокристаллическим экраном, уже находящуюся в режиме съемки.

– Ответьте на несколько наших вопросов, – предложил он. – Во-первых, вам не хотелось бы узнать, кто мы?

– Мне наплевать. Я не стану отвечать на ваши вопросы. Я получил срок и хочу отсидеть его.

– Если вы правдиво ответите на наши вопросы, мы постараемся смягчить режим, а он, если вы еще не поняли, – maximum security penitentiary. Вы лжете, когда говорите, что хотите отсидеть срок: каждый заключенный не откажется выйти хотя бы на день пораньше. Мы поборники правды и хотим помочь вам облегчить душу. Нам нужны ваши правдивые показания. Нет?.. – Американец покачал головой, как бы сожалея: «Я вас предупреждал».

Он подошел к двери и открыл ее. Подчиняясь его знакам, в помещение вошли конвоиры и, побросав дубинки, схватили заключенного за руки. Американец открыл коробку, похожую на футляр от перьевой авторучки, и освободил его от первого шприца.

– Руку на стол, – скомандовал он голосом доктора Менгеле, проводившего опыты на узниках Освенцима и прозванного Ангелом Смерти. – Я сделаю вам внутривенный укол. Будете сопротивляться, я введу сыворотку быстро, и ваше давление резко упадет. Без квалифицированного врачебного вмешательства вам не выжить, вы понимаете меня?.. Отлично, сидите спокойно.