Только Хозяину и никому больше.
Так начал существовать отдел.
Потом он шел в гору. Потом катился под гору, потому что менялись Первые, те, кто над ними, и общая политическая обстановка в стране. И снова поднимался. Расширялся. Сокращался. Переподчинялся. Почти закрывался. Но, несмотря ни на что, выстоял.
До сего дня.
Завтра он должен был умереть.
Или сделать вид, что умер. Но так сделать, чтобы все в эту смерть поверили.
* * *
Честно говоря — дело почти дохлое. Ну или полудохлое, на грани смердения. Вывести из-под опеки Комитета полста его работников, рассредоточить по стране, залегендировать их новый образ жизни, обеспечить надежную двустороннюю связь, оборудовать склады для хранения специального оборудования, которое, что само по себе задача почти невыполнимая, надо еще умудриться списать и изъять со складов, не подняв при этом лишнего шума.
И еще без счету мелких, имеющих привычку в процессе работы превращаться в крупные, проблем.
Как безболезненно свернуть находящиеся в производстве дела?
На кого в первую очередь опереться в столь щекотливом деле?
Как психологически подготовить людей к продолжению службы вне стен Комитета?
Поставить перед фактом, зачитав приказ о роспуске на все четыре стороны некогда элитарного и особо секретного подразделения? И предложив альтернативу?
Может быть. С обидевшимися, выгнанными на улицу «сокращенцами» столковаться легче. Надо только постараться, чтобы условия отставки выглядели пооскорбительнее и пожестче.
Но как нейтрализовать обязательный многолетний пригляд Комитета за своими бывшими, служившими в спецподразделениях, работниками?
И где взять средства для материального стимулирования отставников? Без финансовой подпитки, на одном только энтузиазме, они долго не продержатся.
И как быть с оружием? Его бывшим владельцам при выходе в отставку в виде выходного пособия не выдают. А без него спец все равно что скрипач-виртуоз без скрипки. Может, конечно, за неимением лучшего сыграть и на балалайке, но это будет уже совсем другая музыка,
Вопросы. Вопросы. Вопросы.
И ни одного по-настоящему вразумительного ответа.
Единственное, что сразу приходило в голову, — это банальный поджог. И гори оно все синим пламенем!
Оружие и взрывчатку, хранящиеся на разных складах, под каким-нибудь благовидным предлогом собрать под одну крышу… С помощью заранее подготовленного направленного взрыва разнести все это к чертовой матери… Для введения в заблуждение экспертов использовать соответствующие муляжи, изготовленные из обычного стрелкового оружия. Чтобы вес имущества и обгоревшего металлолома совпал до грамма… И пожар начать не со склада, а с соседнего здания. Что не так подозрительно… Снаряжение сконцентрировать на промежуточном тайнике, и оттуда…
Белиберда какая-то! Детский лепет. Они же каждую обгорелую железку перещупают, каждый грамм пепла под микроскопами пересмотрят. И рано или поздно обнаружат подмену. Ведь не о сгоревших спичках речь идет. Единственно, что подобным приемом можно выиграть, — так это только время.
Остается нападение злоумышленников на склад…
Хотя какие к дьяволу злоумышленники, если об этих складах ни единая посторонняя душа не знает?
Так, здесь явный тупик.
Теперь деньги. Где раздобыть деньги? Много денег…
В двадцать ноль-ноль следующего дня полковник докладывал свои соображения. Не те, уж совсем примитивные, со случайными пожарами и нападениями неизвестных злодеев на спецсклады. Но не намного лучше.
— Бред сивой кобылы! — вынес безапелляционную резолюцию генерал, выслушав доклад. — Сплошные узкие места. Сплошные надежды на авось и небось. Это не работа.