Но записи велись в основном деловые, как это видно было из донесения 1616 года в Москву Тобольского воеводы Куракина: «От Архангельскова города в Мангазею во всея годы ходят кочами многие торговые и промышленные люди со всякими немецкими товарами и хлебом, а поспевают морем в Карскую губу от города в две недели, а из Карские губы в Мутную реку вверх до волоку ходят пять день, и волоком идти и кочи таскать версты полторы, а переволокши с волока, спустится кочами в Зеленую реку и идти вниз четыре дни, а от Зеленые реки в реку Таз, а Тазом в Мангазею. А от Мутные реки всего до Мангазеи ходу две недели».
Кроме Мангазеи появились и другие поселения – Туруханск, Хантайка, Дудинка, Хатанга, Волочанка. Но не это интересовало Жилева. Местные жители на его настойчивые расспросы разводили руками. Кроме костей мамонта, никто ничего необычного не находил. Так что визит старика-долгана вызвал в лагере археологов волнение. О поселении, которое упомянул оленевод, никто до сих пор не слышал. С учетом короткого таймырского лета решили срочно переправляться на другой берег Хатангского залива, благо подоспело рыболовное суденышко. Жилева отрядили в столицу за деньгами. Но сложилось все иначе.
Восемь человек под предводительством Седова высадились на пустынный берег.
– Старого долгана с собой брать не будем, – решил Седов. – Справимся сами. Я его подробно обо всем расспросил, найдем становище. Он говорит, что срубы до сих пор уцелели, только заросли кустами. Отыщем!
Шли три дня. Земля цвела, низкорослые полярные маки стелились под порывами ветра. По небу бежали сизые тучи. Осевший полуразваленный сруб заметили чудом, благодаря Сереже Линько, который собирал перья птиц. У него дома, в Москве, была огромная коллекция перьев и изделий из них.
– Смотрите! – крикнул он, показывая вперед. – Вон там летают пуночки. Наверное, у них близко гнезда. Пойдемте, проверим. Пуночки обожают гнездиться в заброшенных постройках.
Белогрудые пуночки – вестники арктической весны – действительно облюбовали для своих гнезд остатки человеческого жилья. Срубов было несколько: один большой и пара поменьше. Бревна почернели, покрылись мхом и лишайником, поросли цепким ольховником.
– Ну и что будем делать? – спросил Линько. – На остатки великой цивилизации атлантов эти бревна, извините, совершенно не похожи.
– Для начала поставим палатки, – сказал Седов. – И поужинаем. На сытый желудок лучше думается.
За едой рассуждали, кто и когда мог построить эти несколько изб. Версий было две: купцы или первые полярные исследователи. Может быть, сам Прончищев или Беринг зимовали тут, прятались от лютых арктических вьюг.
– Вроде бы маршруты Беринга здесь не пролегали, – возразил Седов. – Хотя… разве теперь разберешь, кто, куда и зачем ходил, что строил и почему потом бросил жилье?
– В смутные времена и забросили все, – предположил Гурин, молодой крепыш, заросший черной курчавой бородой по самые скулы.
Он занимался историей Сибири. Это увлечение и привело его в команду Жилева.
– Смутные времена? – не понял Линько.
– Начало семнадцатого века, – объяснил Гурин. – Польская интервенция, нашествие шведов… значительно ослабили военную мощь государства Российского. Возникла опасность захвата Сибири иностранцами. На Ямальском волоке установили стрелецкий кордон, откуда всех торгашей заворачивали обратно. «А буде которые русские люди пойдут морем, и немцы или какие иные иноземцы в Сибирь дорогу отыщут, и тем людям за их воровство и измену быти казненну злыми смертьми», – процитировал он. – Кому такое понравится? Заглохла торговля, не стало хлеба. Вот и пришло все в упадок, опустело.
Перед поездкой на Таймыр Гурин тщательно изучил все, что касалось ранней истории полуострова и прилегающих территорий. К сожалению, письменных материалов почти не сохранилось. Промысловики скрывали от воевод и приказных свои находки и сведения о новых землях. А письменные донесения воевод, которые раньше хранились в Сибирских архивах, погибли при пожарах или затерялись.
Собственно, первое описание морских берегов Сибири провела Великая Северная экспедиция, задуманная еще Петром I. К сожалению, ничего, касающегося Атлантиды, исследователи побережья не обнаружили. Вряд ли они вообще имели представление о чем-либо подобном.
После ужина, забравшись в палатку и спальный мешок, Гурин долго не мог уснуть. Найденные срубы, скорее всего – остатки бывшего торгового селения, какой-нибудь перевалочный пункт охотников или путешественников. Что здесь могут дать раскопки? В лучшем случае ребята откопают горшок для щей или печной ухват.
Утром их разбудил птичий гомон. Небо покрылось тучами, предвещавшими непогоду.
– Давайте исследуем развалины, – предложил Линько.
Наскоро позавтракали и принялись за работу.
При подборе людей, которые поедут на Таймыр, главными качествами считались энтузиазм и вера в существование цивилизации-призрака, с подачи Платона названной Атлантидой. Поэтому в команде Жилева оказались люди самых разных профессий: историк, биолог, полярники, любители экстремальных путешествий, два палеонтолога и даже представитель молодежной политической партии, борющейся за возрождение славянской культуры. Все они горели желанием сделать сенсационные открытия, но пока занимались рутинной работой. Раскопки велись большей частью по-дилетантски. Руководил археологическими исследованиями Гурин. Он хоть что-то понимал в этом непростом деле.
Остатки изб, состоящие из вросших в землю бревен срубов, покрытых мелкорослыми кустами и мхом, ни у кого не вызвали особого восторга.
– Копать будем здесь! – глубокомысленно заявил Гурин, тыча пальцем наугад между бревнами.
– Почему? – угораздило поинтересоваться любопытного Линько.
Гурин тут же прочитал ему короткую лекцию, сводившуюся к одному известному выражению: «Какое твое собачье дело?»
Линько все понял и принялся за работу. К обеду раскоп принес несколько находок – гнутую металлическую пряжку, железяку, похожую на обломок ножа, и что-то вроде проржавевшей дужки от бочонка.
– Богатый улов, – присвистнул молодой политик Ряшкин. – Исторический музей сдохнет от зависти!
Все понуро молчали, не глядя друг на друга.
– А чего вы ожидали? – взвился Гурин. – Это вам не гробница Тутанхамона! А всего-навсего купеческая изба или охотничье зимовье. Что вы тут собирались обнаружить, друзья мои? Надеюсь, не золотую корону императора Атлантиды?
Ряшкин хихикнул, на него зашикали. Обедали в полном молчании, изредка прерываемом хихиканьем молодежного лидера.
– Ты чего так развеселился, парень? – не выдержал Седов.
– Не плакать же! – ничуть не смутился молодой человек. – Пошли копать, братья по разуму.
После гречневой каши с тушенкой и горячего чая дело пошло веселее. Через пару часов из земли извлекли хорошо сохранившийся кожаный мешочек.
– Кисет, – предположил Линько, отряхивая находку. – Или пороховница.
Но оба варианта оказались ложными…
Глава 8
Подлипки
– У вас тут и камин есть? – удивился Широков.
– Папа настоял, – не слыша своего голоса, сказала Лена. – Хотел, чтобы в доме был живой огонь.
Визит «главного плохиша» казался ей сном. Сейчас она проснется, и ничего этого не будет – ни загородного дома, ни господина Широкова, ни ее самой.
Павел тоже чувствовал себя немного растерянным. И в самом деле, чего он приперся в эти Подлипки, в чужой дом, к чужой женщине? Она, поди, уже спать собралась ложиться, а тут незваный гость нагрянул. Он не мог понять, что привело его сюда. Нечистый попутал…
«Пожалуй, мне стоит извиниться и уйти», – подумал Широков и тут же представил себе, как глупо он будет выглядеть.
Здравствуйте, Лена! – До свидания, Лена! Приятно было проехаться, посмотреть на ваш милый домик. А теперь мне пора. Чао, бамбино! Помашите мне ручкой.
Она посчитает его полным идиотом. Нет уж. Приехал так приехал.
Широков вдруг ощутил внутренний жар и расстегнул пиджак, огляделся.