Глава 6
Где — то горел свет, и Гроуфилд видел тусклую багровую пелену. Он очень медленно пришел в сознание и сначала понял, что это просвечивают его веки, а уж потом только до него дошло, что он проснулся. После этого он еще какое — то время пролежал, пытаясь сообразить, кто он такой, где находится, что с ним случилось в недавнем прошлом и что ему со всем этим делать. Кроме мыслей, его терзал еще и жуткий голод.
Гроуфилд не хотел открывать глаза, поскольку знал, что свет ослепит его, и ему потребовалось довольно много времени, чтобы решить, каким образом избежать необходимости разомкнуть веки. Наконец Гроуфилд, зажмурившись посильнее, перевернулся на другой бок, а когда багровая пелена исчезла, открыл глаза и увидел окно, завешанное толстыми шторами. Выходит, источник света был внутри комнаты, а не за ее пределами.
Зашелестела переворачиваемая страница. Книжная страница.
Этот звук ни с чем не спутаешь.
Неужели девица еще здесь и ждет его пробуждения? Господи, сколько же она тут просидела? Который теперь час? Гроуфилд высвободил левую руку, запутавшуюся в простынях. На запястье, разумеется, ничего не было: часы остались на полочке над раковиной в ванной.
Гроуфилд был зверски голоден.
Снова прошелестела страница.
Сейчас ему вовсе не хотелось еще одного свидания с этой девицей. Правда не хотелось. Он, помнится, собирался заставить себя проявить твердость, отшить негритянку и не заниматься глупостями. Ну, возможно, назначить ей свидание в рабочее время, если она будет очень уж настаивать.
Гроуфилд собрался с силами, перевернулся на спину, сел и посмотрел в добрые глаза Генри Карлсона.
— Вот и проснулись, — сказал тот.
— Я вас знаю, — ответил Гроуфилд.
— Кен показывал вам мою фотографию. А я, разумеется, видел вашу. Признайтесь, ее ведь подретушировали?
Обиднее всего было то, что вопрос прозвучал ничуть не злорадно. Казалось, Генри Карлсон задал его без всякой задней мысли и искренне желает получить ответ.
— Разумеется, нет, — сердито пробурчал Гроуфилд.
— О, я не хотел вас обидеть.
— Ничего, по утрам я всегда не в духе.
— Едва ли сейчас утро, — ответил Карлсон и посмотрел на часы. — Двадцать пять минут четвертого. Пополудни, — укоризненно уточнил он.
— У нас, контрразведчиков, день ненормированный. Карлсон тотчас же превратился в живое воплощение чопорности.
— Весьма плоская шутка, знаете ли.
— Это не шутка.
Было заметно, что Карлсон изо всех сил старается выказать дружелюбие по отношению к мелкой сошке.
— Прежде чем мы перейдем к делу, Алан… могу я вас так называть?"
— Нет, — ответил Гроуфилд, поднялся с кровати и пошлепал в ванную.
Когда десять минут спустя он вышел оттуда, выбритый, сияющий и уже почти не сонный, он по — прежнему был в костюме Адама, а Карлсон все так же сидел на том же стуле, под тем же торшером и с той же раскрытой книгой в твердом переплете, которую он держал на коленях. Карлсон взглянул на Гроуфилда и беспокойно заерзал.
— Полагаю, актерам не свойственна скромность в ее общепринятом понимании, — сказал он и попробовал дружески улыбнуться, не очень преуспев в этом.
Гроуфилд подошел к чемодану, взглянул на Карлсона и ответил:
— Полагаю, тайным агентам не свойственна вежливость в ее общепринятом понимании. Они, к примеру, могут заявляться к вам в гости без приглашения.
На лице Карлсона появилось встревоженное выражение.
— Нам же вместе работать. Я думал, у нас все будет по свойски.
— Уж конечно, — Гроуфилд открыл чемодан и начал одеваться. — Извините, я должен облачиться в свое радио.
— Прошу прощения?
— Ладно, не обращайте внимания. Вы просто решили по — свойски проведать меня или у вас была какая — то особая причина заглянуть сюда?
— Мисс Камдела, — ответил Карлсон.
Гроуфилд застыл, успев натянуть только одну штанину.
— Повторите — ка.
— Мисс Вивьен Камдела, — сказал Карлсон.
Гроуфилд сунул ногу во вторую штанину и подтянул брюки.
— Готов спорить, что это та самая чернокожая девица, которая приходила сюда нынче утром.
— Ну разумеется. Похоже, у вас с ней очень теплые отношения, — сказал Карлсон, опять принимая чопорный вид. — Еще бы, — ответил Гроуфилд. — У нас даже не возникло необходимости в формальном знакомстве.
— Чего она хотела?
— Узнать, кто и зачем прислал меня сюда. А если она слонялась поблизости до вашего прихода, ей, вероятно, больше нет нужды расспрашивать меня. — Гроуфилд взял галстук, отправился в ванную и принялся завязывать его, стоя перед зеркалом.
— 'Уверяю вас, никто не видел, как я входил, — крикнул Карлсон из комнаты. — Почему она хотела знать, кто вы?
— Она не сказала.
Идеально завязать галстук удалось с первой попытки, что бывало весьма редко. Может, это доброе предзнаменование? Гроуфилд провел рукой по галстуку и вернулся в комнату.
— Позавтракаем вместе или будем делать вид, что нам надо соблюдать конспирацию? — спросил он.
— Это далеко не притворство, — натянутым тоном ответил Карлсон. — Операцию готовили с большой тщательностью, так, чтобы никто не заподозрил вас в связях с нами.
— Тогда почему же эта мисс, как ее там…
— Вивьен Камдела.
— Вот — вот. Почему она лезет ко мне с расспросами?
— Я затем к вам и пришел, чтобы это выяснить.
— Ну так вас не туда занесло. Идите и спросите эту мисс Вивьен — не — пойми — что…
— Камдела.
— Хорошо, Камдела так Камдела… — Гроуфилда вдруг осенило. — Послушайте, она из Африки? — спросил он.
— Разумеется.
— Случайно не из Ундурвы?
— Мистер Гроуфилд, вы что, дурачком прикидываетесь?
— Не больше вашего, мистер Карлсон. На встрече, которую я, по идее, должен сорвать, будет присутствовать парень по имени Онум Марба, один из двух знакомых мне участников этого сборища. Он родом из Ундурвы. Если сегодня утром он видел, как я вселялся в гостиницу, ему, возможно, стало любопытно, случаен мой приезд или нет. С чувством юмора у него неважно, так что прислать ко мне любознательную девицу вполне в его духе.
— Понятно, — задумчиво проговорил Карлсон. — Весьма разумное объяснение.