– Митька Смирной.
Сергей прошел во вторую комнату налево.
– Простите, – сказал он, – Александр просил меня зайти к некоему Дмитрию и взять фотографии посетителей. Дмитрий – это вы?
Сергей действовал наугад. Если парень копался в разбитой аппаратуре, это еще не значило, что он ей заведовал. Но Дмитрий вздохнул, открыл шкаф и обреченно спросил:
– Все?
– Все. Я верну их к вечеру.
Дмитрий молча сунул ему в руки черный портфель.
Наверху, в белом кабинете с ореховыми столами, стоял у окна Александр Шакуров, глава «Межинвестбанка», и бессмысленным взглядом смотрел на беспорядок у подъезда. Лучше, чем кто бы то ни было, Александр понимал, что проклятый мент угодил в точку. Аудиторская проверка Сазана вышла Шакурову боком. Если бы речь шла не о школьном приятеле, то трудно сказать, где бы были сейчас Шакуров и его банк. Но Сазан согласился, что это «просто ошибка», а потом поглядел на друга и сказал: «За ошибки надо платить. Возьми к себе Лещенко, чтобы больше таких ошибок не было».
И, что самое главное, – Александр Шакуров был убежден в компетентности своего друга. Люди Сазана не могли не заметить подготовки к покушению и слежки. Значит, слежки не было. Значит, бомбу подложил тот, кто и так хорошо знал распорядок дня Шакурова. А единственные, кто хорошо знал распорядок дня Шакурова, – были его же собственные охранники. «Вот и поразмыслите, с кем вам стоит сотрудничать, – с теми, кто хочет раскрыть преступление, или с теми, кто захочет его довести до конца».
Зазвонил телефон. Александр снял трубку и услышал голос Сазана:
– Сашок? Ты еще не проголодался? Отобедаем в «Соловье», в полпервого.
***
Дмитриев ждал лейтенанта на улице, в машине, и с неприязнью наблюдал за двумя спортивного вида парнями, стоявшими в проеме раскрытой двери.
Парни приехали вместе с Сазаном, но милиция была вынуждена их пустить, потому что они предъявили удостоверения охранников банка.
Сергей сел в машину.
– Нашли трех прохожих, – сообщил Дмитриев, – все проходили близ крыльца в последние полчаса. Все подтверждают, что на крыльце стоял пакет с мусором. Вроде бы там была шкурка от банана, косточки какие-то, и две или три жестяные банки. Одна старушка сказала «жестяная банка», другая говорит, – просто консервная банка, а охранник посольства утверждает, что это было пиво «Хенекен». Видимо, прав охранник: у него и глаза внимательней, и потом, он их натер об этот мусор, пока в скучал в будке.
Очень много взрывчатки, – преступник, видимо, рассчитывал убить не только того человека, который трогал пакет, но и любого, кто находился в радиусе трех-четырех метров. Даже, может быть, сидел в машине.
– А как пакет попал на крыльцо, он не видел? – кивнул на посольскую будку Сергей.
– Он сменился в семь пятнадцать, и мусор уже валялся на крыльце.
Поднимать он его, конечно, не стал, не его это дело – чистить мусор.
– А напарник его где?
– Напарник живет в Бирюлево, а телефона у него нет.
– Поехали в Бирюлево, – сказал Сергей.
***
В Бирюлево милиционерам открыла настороженная женщина: из ванной доносилось скворчание элетробритвы, и в кухне орал голодный ребенок.
Сергей показал свой пропуск и сказал:
– Я к Федору Шадко.
Электробритва смолкла, и Шадко вышел из ванной, со свежей царапиной на щеке и в круглых очках. Он не спал после дежурства, – значит, спал во время дежурства.
– Добрый день, – сказал Сергей, и опять показал свой пропуск. – Вы ночью дежурили у чешского посольства?
– Да.
– Напротив ворот посольства находится головной офис банка «Межинвест», – вы не заметили ничего подозрительного?
– Нет, – ответил милиционер.
– Между четырьмя и семью пятнадцатью утра к двери банка положили пакет с мусором. Вы видели, кто это сделал?
Милиционер заколебался. Судя по всему, банк платил ему за присмотр, и теперь Шадко размышлял, входит ли в условия оплаты обязательство молчать перед милицией.
– Гм, – сказал Шадко, – пакет я видел.
– А кто его оставил?
– Не знаю… А вот… – стучались к ним в пять утра.
– В пять?! Кто?
– Не знаю, парень какой-то чернявый.
Потом подумал и добавил:
– Он вроде как шел к банку, я решил, что это почтальон. Знаете, со скоростной почтой.
– Вы когда-нибудь видели почтальона в пять утра?
Шадко безумно удивился.
– И верно, – сказал милиционер, – не видел!
– Вы могли бы его описать?
Охранник насторожился.
– Парень, – снизу джинсы, сверху свитер, – а чего еще сказать?
– Вы его видели раньше?
– Нет, – уверенно заявил Шадко.
Сергей вытащил из кармана бумажник, а из бумажника – фотографию своей семилетней дочки. Затем протянул руку и снял с носа Шадко очки.
– Это он? – осведомился Сергей, держа карточку на расстоянии одного метра от носа охранника. Тот немедля потянулся глазами к карточке, но Сергей прикрыл ее рукой.
– Вы были без очков? – спросил Сергей.
Шадко хлопал глазами. Сергею уже все было ясно. Охранник спал и поэтому был без очков. Ранние шаги разбудили его, он выглянул из будки, но забыл одеть очки и вообще не мог удивиться чему бы то ни было, ибо не знал, это уже явь или еще сон.
– Как же вы могли узнать или не узнать его без очков? – с насмешкой спросил лейтенант. Вы же без очков на таком расстоянии не отличите корову от самосвала.
– Я вам что, андропов, за такие деньги да ночью не спать? – сказал Шадко.
***
Когда они спускались вниз, Дмитриев полюбопытствовал:
– У него что на плечах-то? Ведерко со стиральным порошком? В пять часов какой-то любитель чистоты выносит к двери банка пакет с мусором, а он спит и видит интересные сны!
– Расспроси местных жителей, – сказал Сергей, – может, кто-то чего-то видел.
– Это в пять утра-то?
– Поищи бегунов и собачников. Они часто выгуливают собак рано.
– А девица в ларьке?
– Никого она не видела, кроме банковского охранника, который ушел с поста. Думаю, Сазан ему сейчас мозги вправляет за эту отлучку.
– А бар там какой-то…
– Ага, – поддержал Сергей, – сходи в бар. Хозяин тебя отлично накормит и сообщит тебе все приметы подозреваемого, – и это будет человек, который увел у него на прошлой неделе выгодную сделку.
Они вышли из облупившейся пятиэтажки. Дом выходил торцом к грязно-серой улице, и на газоне, разделявшем заасфальтированную площадку у подъезда и тротуар, лежали кучки черного снега и оттаявший прошлогодний сор. Посередине улицы, звеня, останавливался трамвай. Возле трамвайной остановки на рекламном щите молодой человек курил «Luky strike». Молодой человек весь до самой макушки был забрызган грязью, и, наверное, поэтому не внушал особого желания курить «Лаки страйк». В гастрономе напротив во всю витрину красовался огромный двухметровый пакет молока. Выходцы из трамвая завистливо озирались на коммерческие киоски и покорно текли от трамвайной остановки к стеклянной двери гастронома.
– Смотри! – вдруг сказал Дмитриев.
Когда трамвай отъехал, стало видно, что за ним стоит ореховый «Вольво». Машина деликатно помигала указателем поворота и переехала через пути. Два или три автомобиля на встречной полосе шарахнулись от нее в разные стороны. Вольво мягко перевалился через газон, проехал несколько метров и остановился у дома.
Дмитриев, бывший, в отличие от Сергея, в форме, первым подошел к машине.
– Нарушаете, – сказал он, – товарищ водитель. Ваши права.
Человек, сидевший в машине, молча протянул ему корочку. В корочке вместо прав лежало двадцать долларов. Сергей заглянул в машину.
– Мы уже сегодня встречались с вами, – заметил он.
– А, это ты, мент. Проворный.