— Я даже, как зовут его, не знаю! — сказала Татьяна
— Спроси.
— Похоже, он сам не знает.
Лидию вдруг осенило:
— Знаю!
— Откуда?
— Да я не про имя! Я все поняла! Я про это тоже видела по телевизору. Человек исчезает. Его нет год, два. По-разному. А потом вдруг находят где-нибудь на железной дороге или в лесу. Сидит на шпалах или на пеньке и не понимает — как сюда попал, кто он… Ничего не помнит! И что он за это время делал, не помнит!
— Видела я эту передачу… Думаешь? — засомневалась Татьяна.
— Точно! — уверила Лидия.
— Там, вроде, как-то постепенно память пробудили у человека.
— Вот и ты пробуди.
— А как? И зачем? У меня других дел нет?
Лидия, вдохновившись, развила идею:
— А ты ему внуши, что он тут жил, что он вообще твой муж. И что он был хороший работник, и что в постели — бог! А? Ты представляешь, чего от него можно добиться?
И Лидия покачала головой: видимо, сама представила, чего можно добиться от мужчины, если внушить ему, что он хороший работник и в постели бог. У нее даже щеки слегка покраснели.
Татьяна ее настроения не разделила, думала деловито, как привыкла.
— Ты хорошо про телевизор напомнила. Я его сфотографирую и пошлю в передачу, где людей разыскивают. Пусть покажут фотографию, может, кто-то узнает. Но я дожидаться не буду, я его все равно сдам куда-нибудь. Может, он маньяк, может, он из психушки сбежал?
— Не похож, — оглянулась Лидия на сарай.
— А какой маньяк на маньяка похож?
— Не скажи. Я вот по телевизору…
Татьяна на правах подруги оборвала:
— Да ну тебя с твоим телевизором! Не обижайся, Лид, но ты зря его все время смотришь!
Лидия обиделась:
— Я его смотрю как источник информации! А если тебе совет не нужен, не надо было звать! Спасибо за чай!
И, отпив напоследок еще глоток (и, само собой, промокнув губы), она встала и пошла к калитке.
И вдруг застыла. Как ни велика была обида, но мысль, пришедшая ей в голову, оказалась слишком потрясающей, чтобы удержать ее в себе. Она торопливо вернулась и прошептала:
— Татьяна! А может, он — робот?!
Татьяна чуть не поперхнулась.
Встала, пошла к сараю. Лидия за ней. Они стали смотреть в щель.
Человек, вынув из ящика рубанок, повертел его, пальцами провел по лезвию, догадался о назначении инструмента, взял короткую дощечку и начал ширкать по ней. На лице его засветилось счастье. А движения при этом были равномерные, словно автоматические. Будто у робота, в самом деле.
— Я вот видела… — шептала Лидия.
— По телевизору?
— Ну и по телевизору! Кино было: создали робота, совсем как человек. А он сбежал. Дальше не помню, заснула.
— Прямо совсем как человек? И ел?
— Нет. Зачем, он же на этих. На аккумуляторах.
— А этот ест.
Человек строгал. Они смотрели.
— Может, он изображает? — предположила Лидия. — А сам потихоньку пальцы в розетку сунет и заряжается. Ты посмотри по счетчику, сколько у тебя в день накручивает.
Татьяна была настолько растеряна, что даже не улыбнулась этому предложению.
14
А потом явились Толик и Костя, и Татьяна устроила обоим выволочку: Толик порвал футболку, а Костя запачкал штаны. Они стояли, шмыгая носами, а Татьяна шумела:
— Футболка денег стоит или нет? Мне что, выкидывать теперь ее? Я на что горблюсь вообще? Все деньги на кормежку и одежку улетают! Вы это соображаете или нет? Ну он малой, — тыкала она пальцем в Толика, — а ты-то здоровый уже балбес, двенадцать уже! — потрепала она Костю за рубашку. — Штаны тебе каждый день стираю, одного порошка уходит, как в прачечной какой-то! Издеваетесь над матерью!
— Да ладно, — сказал Костя. — Было бы из-за чего…
— Ты считаешь — не из-за чего? Я вот сниму штаны — и ходи, в чем хочешь!
Тут Татьяна заметила, что Толик, то ли забывшись, то ли обнаглев, улыбается. И при этом смотрит в окно. Татьяна обернулась: за окном стоял бомж и тоже улыбался. И чуть ли не подмигивал Толику, ободряя.
— Тебе чего? — спросила Татьяна.
— Кричать не надо, — сказал бомж. — Дети не любят.
— Тебя не спросили! — сварливо ответила Татьяна. — Навязался тоже на мою шею!
Отругав и раздев детей, Татьяна взялась за починку и стирку их одежды. Мимоходом глянула на счетчик.
— Костя! Тебе не кажется, что у нас электричества много наматывается?
— А я смотрел?
Татьяна, поразмыслив, достала из кухонного стола тетрадь, где вела учет всем домашним расходам, и записала туда показания счетчика.
Решила взять на контроль.
После этого достала простенький фотоаппарат-мыльницу и пошла в сарай.
Включила там свет, сказала бомжу:
— Встань под лампу.
Тот встал.
Татьяна навела фотоаппарат, щелкнула.
Вспышка произвела на бомжа странное впечатление — он вскрикнул, закрыл лицо руками и повалился ничком на пол.
— Эй, ты чего? — потрогала его Татьяна. — Еще припадочный, не дай бог!
Но бомж быстро пришел в себя. Сел и попросил:
— Больше не надо.
— Не буду, успокойся.
Бомж закашлялся. Он и до этого все время перхал.
— У тебя не туберкулез случайно?
Бомж приложил руку к груди:
— Обжег.
— Горло обжег? Наверно, дымом надышался, у тебя вид такой, будто с пожара. Как хоть к тебе обращаться? Ко мне три года назад собака приблудилась тоже. Взрослая уже, без одной ноги. Я думала, как называть? Начала варианты перебирать: Бобик, Шарик, Тузик. А потом почему-то в голову пришло — Джек. Даже не знаю почему. Он как завизжит! Обрадовался. То есть — попала. А потом хозяева нашлись, оказалось — точно Джек! Давай попробуем, может, откликнешься как-то? Иван? Алексей? Александр? Петя? А мужа у меня Валерий зовут. Звали. А еще был друг в школе, очень хороший парень — Гоша.
И тут бомж встрепенулся.
— Что? Попала? Гоша, да?
— Гоша, да, — кивнул бомж.
15
На другой день Татьяна зашла на почту, купила конверт, вложила в него фотографию новонареченного Гоши, надписала адрес и подала в окошко, где сидела ее знакомая, Тоня.
— Заказным.
— Отправим.
— Адрес правильный, как думаешь?
— Кто ж его не знает? Москва, улица Королева, с детства помню. А ты, что ли, потеряла кого? — полюбопытствовала Тоня, увидев название передачи.
— Да нет. Ты вообще не говори никому, что я на телевидение послала. Подумают еще чего.
— Тайна переписки гарантируется государством! — заявила Тоня.
Татьяна вернулась домой.
Гоша, пристроившись к верстаку у сарая под навесом, строгал все, что попадалось под руку. Несколько дощечек стояли готовые, куча стружки скопилась под верстаком.
— Столяром ты, что ли, был? Все мне перестрогал уже, уймись! — сказала Татьяна.
Гоша с сожалением отложил рубанок.
Вечером Татьяна ушла на работу, а Толик организовал Гошу поиграть в шахматы. Тот не знал правил, Толик объяснил ему и первые три партии легко выиграл. Четвертая была ничья, а пятую Гоша выиграл — и сам этому удивился.
— Это ты случайно, — сказал Толик. — Давай еще одну!
16
Дядя Одутловатов и племянник Кумилкин тоже занимались интеллектуальной деятельностью: беседовали за бутылкой вина.
— У Татьяны мужик какой-то поджился, — говорил племянник. — С рубанком целый день во дворе возится.
Дядя тут же догадался, к чему он клонит.
— Думаешь, плотник?
— Очень может быть. Нам плотники понадобятся. Снести дом к чертовой матери и построить большой. Семейная гостиница, я тебе говорю, лучший в мире бизнес! Я в Прибалтике видел, на Черном море видел. Главное, что хорошо: ты тут живешь, ты тут и работаешь. Сам себе администратор. Пять-шесть комнат-номеров — и хватит.
— Дело хорошее, — согласился дядя. — Только деньги нужны.
— Деньги будут. Главное — определиться. Какой дом, во-первых. Дальше. Кто за что отвечает. Кто за хозяйство, кто за питание. Чтобы четко.